И храм. И собака
Какая школа?
Недавно разговаривал с коллегой, известным педагогом, и завидовал: его ученики, обычные дети, в учебном диалоге демонстрируют буквально чудеса детского — да что там детского! — просто мышления по большому счёту. Его школа — Школа. Их образование — Образование. Входя в класс, они оставляют за порогом будничную суету, подробности личной жизни — короче, всё то, что мешает летать. Высота купола этого храма такая, какую каждый сам способен вообразить…
Но нельзя же в храме жить вечно. А на выходе — у кого как. Тянет ли домой? Не страшно ли пройти по улице? Есть ли у тебя хоть какая-нибудь ниша в «светской» жизни?
Да полно, у многих всё в порядке. Или хотя бы как у людей. А у остальных?
Но вот сказочный город. Одни живут в нём постоянно, другие укрываются за его стенами, пока беду не пронесёт. На главной площади, естественно,— храм, хотя явка не обязательна. Тут уж — «каков поп»… А вокруг стен кипит жизнь, ворота открыты, купола блестят…
Выбираю «город».
Понятно, я всё о школе. Помню, сам закончил я школу и, как водится, начал «учиться жизни», «искать себя». Кучу шишек набил, уйму времени потерял. А что ж раньше-то? А раньше — когда? Надо было ходить на уроки, где мне, несмышлёнышу, транслировали культурную информацию, наработанную человечеством за всю историю его существования. Менее наивные мои сверстники гоняли собак и были правы: в детстве так хочется побегать. И потом, собака — друг, не обхамит, не предаст, а много ли таких? Собака тебя слушается, ею можно покомандовать, а многими ли мы в детстве командовали?..
Словом, выбираю школу, которая занимается не только трансляцией, но и социализацией. После которой не надо искать себя: всё это у неё внутри. И буквально с самого начала. И храм. И собака.
Человек среди человеков
Так чему учит эта школа? Смею надеяться, жизни, причём в цивилизованном обществе.
Где главенствуют самые гуманные принципы морали и в любые игры можно ввязываться, лишь усвоив эти правила. Где один и тот же человек может быть и личностью, и гражданином.
И где бездуховность не котируется.
Где без аппарата социальной состоятельности можно оказаться в аутсайдерах — ибо это общество рыночное. А без навыков саморазвития преуспеть трудно, ибо это общество — динамичное.
Где нужно уметь взаимодействовать с другими: анализировать, в том числе — свои ошибки. Вообще — уметь думать.
Хорошо бы каждому сначала разобраться с сознанием, понять, кто он такой, зачем живёт, нужны ли ему те, кто вокруг; как устроен мир и что ему лично в этом мире интересно. А потом самому сознательно востребовать знания. Я выбираю школу, которая участвует в обоих процессах. Школу становления и развития личности.
Чего я хочу от неё? Чтобы она давала ребёнку возможность самореализации, самоутверждения, удовлетворения своих духовных запросов и материальных потребностей — и всё это на высоком уровне психологической комфортности. Такие вот пять китов.
Клуб
Так зовётся эта штука на пяти китах. Она есть. Но не здание с колоннами снаружи и гардеробом внутри, не мероприятие для тех, кому за 30, а — группа людей, добровольно организовавшаяся для удовлетворения своих потребностей в сфере какого-либо интереса. Объединение неформальное, на основе сильных межличностных связей. То есть — у всех друг к другу приязнь, симпатии. Как минимум!
Неформальная группа в управлении сложнее формальной (приказов никто не воспринимает), но в работе гораздо эффективнее.
А что мешает создать такой клуб, в который была бы встроена школа?
Начнём с ликвидации дискомфорта, порождённого несвободой, невозможностью выбрать хотя бы меньшее из нескольких зол. Поэтому одной из главных особенностей этой школы будет наличие выбора.
Во-первых — выбора школы: если нет возможности, отвергнув нашу, уйти в другую, то наша теряет моральное право на необычность. Вторая степень свободы — право свободного посещения. И, наконец,— право выбора группы. Здесь необходимо уточнить, что есть в нашей школе группа.
Собственно, это класс, но классный руководитель — профессионал в какой-нибудь области. Он независим и за школу не держится, ибо и без неё не пропадёт. Ведь, как известно, причина многих школьных бед — произвольное и жёсткое распределение детей и учителей по классам, когда и те, и другие думают друг о друге: а куда ты денешься? В нашей школе не будет института заложничества, каждый может куда-нибудь уйти. А гордого учителя дети по походке узнают.
А ещё наш «классный» будет культурным человеком с широким кругом интересов, со вкусом к творчеству в работе. Где ж таких взять? Да где угодно. Просто пока вузы не перешли на новые профессиональные ценностные приоритеты как критерии отбора, единственный выход — смотреть не на диплом, а на человека.
Это жизнь, и это выбор
Итак, «классный» — Мастер. И класс — мастерская жизни. Мастер определяет её профиль, стиль, дух. Так что, выбирая группу или переходя в другую, ученик ищет ещё и специализацию, и учителя, и, что очень важно,— коллектив. Не всё может совпасть идеально, но это жизнь, и это — выбор.
Далее: набор в мастерскую состоялся. Но оказалось, что в ней и пяти-, и шести-, и семиклассники. Группа разновозрастная и разноуровневая. Страшно? Не очень: во-первых, набор добровольный, плюс общее условие — каждый должен учиться. Во-вторых, в группе всего человек пятнадцать. Если ученик лоялен к учителю, организовать изучение курса — не самое сложное дело.
А от добровольно собравшейся группы один шаг до клуба, который так прекрасно решает задачки «на воспитание»!
Как дома
Итак, группа — клуб. Есть учёба, есть дела. Что-то делаем все вместе, что-то — по частям. Двое — в гараж, двое — в мастерскую, эти — в библиотеку, те — к заказчику, а с одним Мастер работает индивидуально.
Группа — клуб. Помещение принадлежит только ей. Войдя в школу, переобуваем «сменку», а пальто вешаем в классе в шкафу. Здесь второй дом. Вот столы для учебных занятий, а тут мы пьём чай и обсуждаем что-то в кругу. Здесь можно отдохнуть. А вот несколько столов для работы. На них, ну, скажем, швейные машинки: не бегать же за каждой ерундой в мастерскую. Это если Мастер «в миру» был художником-модельером.
В другом классе — всё по-другому…
Клубу необходим временной «оперативный простор»: школа работает с утра до вечера, а группа сама решает, с чего день начинается и чем закончится, сама договаривается с партнёрами по работе и учёбе.
Но полный день не значит, что надо с утра до вечера находиться в школе: не обязательно участвовать во всех делах группы, да и урок может состояться в лесу или у учителя дома.
Зато нет заданий на дом. Группа — клуб, чаще всего — многопрофильный, значит, в школе — масса лабораторий, мастерских, студий. Плантации, оранжерея, теплица, ферма, спортзалы и площадки, бассейн… И везде — дежурные специалисты. Много? Дорого? Но если представить, что в микрорайоне есть Дворец пионеров, способный «охватить» всех детей в часы их досуга, получится примерно так на так. Тем более что затраты на образование всё равно придётся увеличивать, так что не лучше ли эти деньги отдать специалистам или купить на них инструменты и материалы? А самодельное — и дешевле, и почему-то не ломается. Экономия!
Трёхслойная ситуация
В нашей школе всё трёхслойно. Нижний слой — прагматика. Умение сварить борщ, зашить штаны, отправить телеграмму. Средний — материки и планеты, суффиксы и войны, таблицы умножения и растворимости. Верхний — умение думать.
Скажем, есть интересное дело. Но чтобы его сделать, надо что-то узнать, чему-то научиться. Это «что-то» содержится в школьной программе, но в «засушенном» виде. А дело его «оживляет». Поэтому Мастер сам подсовывает группе дело, в котором «зарыта» нужная ему учебная тема, и таким образом создаёт мотивацию обучения (первый слой), которое и происходит (второй). Чтобы не дать возможности полученному знанию стать стереотипом, надо им «поиграть» — приложить к другим ситуациям, может, даже в других областях, на ассоциативном уровне. Надо его осмыслить, «отрефлексировать», вычленить суть в абстрактном виде. Вот теперь, на третьем «этаже», оно может стать ещё одним инструментом познания мира.
Кстати, в школе нет звонков. День идёт по часам, по планам. И если планы не поджимают, можно обсудить заинтересовавшее нас явление более обстоятельно, всесторонне. Отсутствие формальной регламентации (урока, предмета) даёт такую возможность, так что интегрирование обучения происходит на основе учебной темы.
Вопрос: а надолго ли хватит учителя, вынужденного постоянно изощряться в поисках ситуаций? Но профессионал за свою область знаний может не беспокоиться. А вообще-то в школьном методкабинете есть три картотеки, постоянно пополняемые методистами. Во-первых, это «картотека тем», где по каждой учебной теме есть выбор хотя бы нескольких технологий, изделий, ситуаций, явлений, книг — типичных, распространённых, доступных. Во-вторых, «картотека дел», где явление, технология и т. п. «распущены» на темы.(прим.ред. — А описано две… прим. ред. 2 — Реконструировано) В-третьих, это картотека межтемных связей.
Школьная диета
А начинается всё это с пяти лет. Как раз заканчивается затяжной период самоутверждения через отрицание: не хочу то, не буду это. Появляется аппарат для конструктивного самоутверждения — мы уже уверенно произносим «р-р-р», учимся считать, неплохо лепим и рисуем, любим петь, умеем пришивать пуговицы, знаем буквы, а многие уже и читают вовсю. Всё это можно сделать в группе детсада за столиком. Некоторым — немногим! — выпадает особое счастье — возиться с папиными молотком или фотоаппаратом — и тогда выясняется, что к шести годам свободно осваивается чёрно-белый фотопроцесс, а к семи можно почти самостоятельно изготовить работающую (!) схему простенькой электронной пищалки, мигалки, включалки. Шестилетки свободно отличают рисунок внешнего вида от чертежа устройства, а чертёж — от принципиальной схемы. К семи годам знают, что такое электрический ток и десятичная дробь.
Но база для этого нужна школьная. Режим, диета — как в саду, а дела (при желании) — самые настоящие. И результат. И уважение. При школе есть детский сад. В нём то же — и группы разновозрастные, и воспитатель не кричит, и лук ребята сами на окошке выращивают.
Ранний старт сделал своё дело: за девять лет, с пяти начиная, ученик перепробовал всё по нескольку раз. Та группа, в которой он оказался к десятому классу (а всего их — двенадцать),— это, как правило, группа его специализации. Он совершил сознательный выбор, и ему уже не надо скармливать знания по теме.
Десятый класс — это лекции, семинары, практикумы — всё, как потом в институте. Доверие к школе максимальное, учение замотивировано — можно переходить к занятиям с высокой концентрацией материала.
Так теперь удобней. Система похожа на муравейник и со стороны кажется ужасно сложной, пригодной для воплощения только группой энтузиастов. Значит, таких школ будет — одна-две? А с другой стороны, непонятно, как умудряется работать традиционная школа, антипсихологичная с ног до головы,— и не проваливается сквозь землю, даже если ребёнку от неё ничего не надо. Нет, конечно, понятно: она сколочена инструкциями, а в движение приводится великой административной силой. А за счёт чего работает наша система?
Неприятно, конечно, но приходится говорить о деньгах. Если мы пришли к тому, что Мастер — организатор учебно-воспитательного процесса в своей группе, гарант личностного развития, то его итог — сумма годовых программных наработок всех учеников группы. За каждого ученика он получает только как организатор. Но только он вправе поставить ученику зачёт, откуда бы ученик ни получил знания — от предметника, от мамы, из книжки… И тогда предметник или мама (да-да!) получат свою зарплату за отработанные человеко-часы. Однако — только Мастер расплачивается, если контроль установил, что зачёт «липовый».
В школе — самый настоящий рынок педагогической «рабсилы». Хорошие преподаватели нужны всем Мастерам, а за хорошие группы «дерутся» преподаватели.
Итак, оплата по результату, объективный контроль (тесты?), ответственность Мастера и дети, голосующие ногами. Система сама поддерживает приемлемый уровень компетентности педагогического персонала.
Вот, пожалуй, и всё.
Нет, не всё. Бог даст, будет такая школа, но это-то как раз и есть сказка, а в сказках бывают и добрые, и злые Должностные Лица. Чем дело кончится, трудно сказать, ведь мы и живём как в сказке, где многое зависит не от законов Здравого Смысла, а от того, вовремя ли проснётся Волшебник.
1992 , 14 января, №2
Опубликовано с сокращениями в «Учительской газете» Здесь приводится полностью.
Откорректировано Н. Жуковой, 15.12.2008
