КСП «Дорога»
Рассказывает Елена Азарова, Саратов
В клуб я пришла, когда мне было 17 лет. Раз в неделю человек 10 возраста 20-30 лет собирались дома у Наташи Зернаковой, пели, общались, изредка проводили концерты приглашённых бардов. В 2000-м году мы вдруг решили провести фестиваль. Было очень сложно, почти все в этом деле были новички, но фестиваль удался на славу!
Нам выделили комнатку в ДК «Россия». Там помещалось человек 40. Повалили приятели, друзья из разных саратовских тусовок. Все обрадовались — молодые, подвижные, своих семей нет. Заглядывали вахтёрши, ругались, что «они тут пьют чай и ничего не делают!». А мы считали, что петь песни — это и есть дело.
В мемориальной фазе старое неформальное сообщество либо превращается в тусню, либо формализуется. Внешняя деятельность резко сокращается. Старый клуб деградировал, и его пришлось возрождать заново. Новых людей часто набирают из родственных тусовок — «отстойников». Новички сорганизуются во флэш-группы, потом в успешном случае — в коннектив нового клуба.
В таком виде клуб просуществовал меньше года.
КСП «Дорога» существует в Саратове 35 лет. При ближайшем рассмотрении оказывается, что существует только его вывеска, брэнд. Менялись люди, помещения, формы деятельности. Тридцать пять лет говорят: «мы — клуб «Дорога», но в это «мы» каждый раз вкладывается не только другой состав людей, но и разные формы социальных отношений. По нашей интерпретации понятия «клуб», под вывеской «Дорога» существовало не менее 10 клубов разных форм: от коллективов до тусовщиков.
В 2001 году произошёл раскол на два лагеря. Один товарищ считал, что надо заниматься коммерческими концертами. А мы к тому времени подходили к мысли, что нужно делать что-то полезное для города — проводить фестивали, регулярные концерты... Его попросили уйти, и он со своей командой ушёл, предварительно здорово потрепав всем нервы.
Очень типично. Люди пытались создать (возродить) клуб, основываясь на общем содержании деятельности — бардовской песне. Логично. Но ничего, кроме конфликта, у них не вышло. Они тогда ещё не знали, что ценностно-личностные ориентации приоритетнее содержания. В дальнейшем мы увидим, что этот опыт их многому научил, и в следующих попытках они по-другому расставляли приоритеты и добились успеха. Авторы наивно надеются, что кто-то может избежать этих и других ошибок, прочтя эту книгу, а не ссорясь с друзьями.
Осталось примерно человек 10. Мы стали активно работать, организовывать тематические вечера, «музыкальные гостиные». Съездили на фестиваль в Самару, где я просто влюбилась в подростковый клуб «Союз друзей» Ольги Паньшиной. Там был сильный состав в техническом плане и, что ещё больше поразило, в плане человеческом.
Осенью мы набрали подростков в гитарную школу. К сожалению, в клубе опять начались конфликты. Мне хотелось работать с детьми, и, как оказалось, практически только мне. Остальные приходили попеть песен, обменяться новостями...
Линия конфликта и раскола «внешняя деятельность — потребительство» является магистральной для всех неформальных сообществ. Хотя бывают и расколы по другим причинам.
Со мной остались двое взрослых и старшеклассники из гитарной школы — некоего подобия клуба, остальные ушли. Мне тогда было 24 года, ребятам — лет по 15-16. Я училась в универе и работала в ДК руководителем кружка — вот этой гитарной школы.
При конфликте важнее всего — за кого встанут сами члены клуба. Но некоторое преимущество имеет сторона — держатель ресурса. Сторонники оказались у обеих сторон, и ресурсное обеспечение сыграло заметную роль.
Цикл жизни клуба длился три года: 2000 (год первого фестиваля) — 2002. Потом конфликт, раскол, новый цикл. Тусовка существовала много дольше.
И потихоньку из кружка «гитарной школы» начал создаваться клуб. Стали обрастать всякими предметами, налаживали какое-то хозяйство. Списали у «Союза друзей» законы клуба, создавали структуру, обычаи, ритуалы. Хотели было сделать Совет клуба, должности, но потом забросили. Самоуправление у нас не особенно работает. Фактически все принципиальные вопросы решает группа «стариков».
Порой самоуправление понимают, как «когда решают все» Но реально ядро, актив, аура не могут участвовать в управлении в равной степени в силу разной включённости в жизнь клуба. Концентрация большей части решений в ядре наиболее типична и отличается от единоличного руководства коллегиальностью ядра, то есть самых активных членов клуба, которые делают большую часть клубной работы, являются ситуативными лидерами, принимают самостоятельные решения в рамках делегированных им полномочий.
Кто делает, тот и решает — вот формула самоуправления у неформалов, это сильно отличается от формулы «здесь решают все вместе».
Зимой мы поехали на фестиваль «Шестиструнная Самара» — мне хотелось показать моим подросткам, что такое настоящий клуб. Взяли буквально полузнакомых ребят. Ни к чему хорошему это не привело: у них оказался низкий культурный уровень. Я тогда ещё не понимала, с кем хочу работать. Была готова каждого облагодетельствовать, привести в светлое будущее. Это сейчас мне лень всё это делать. Повезла я в Самару пятерых парней, а привезла уже... к тому времени двоих выгнала из клуба.
Ещё одно, успешно преодолённое, но типичнейшее заблуждение: «клуб для всех», «открытый клуб», «мы принимаем всех», «не принимать кого-либо неэтично — это неравенство...». Это абсурдно. клуб для всех — это клуб, членами которого являются шесть миллиардов человек. В реальной жизни количество людей в клубе, или даже системе клубов, ограничено множеством факторов, например, объёмом помещения. Выбор-отбор желательных людей происходит в любом неформальном сообществе. Либо в декларативной форме: «мы тебя принимаем, а тебя нет», «мы тебя выгоняем». Либо в другой, более эффективной: сильный клуб создаёт вокруг себя такое информационное поле, что у «не своего» человека просто не возникнет мысли в этот клуб прийти. А заглянет — не понравится, уйдёт сам.
Мы набрали 10-12-летних ребят и стали с ними три раза в неделю заниматься гитарой и песней. «Мы» — это актив, вот эти десятиклассники, они уже учили младших. У нас были не школьные, человеческие отношения, для начала и это неплохо. Но всё же это был ещё не совсем клуб, то есть... по сравнению с... много чем... это был всё-таки ещё не до конца клуб.
На следующий год у народа началась активная подготовка к поступлению в вузы. Потом мы с младшим народом поехали к Паньшиной в экспедицию, вернулись уже клубом.
У нас есть чёткое разделение на старших и младших по клубному стажу. Можно выделить Совет клуба (ядро), актив клуба и просто учащихся гитарной школы. Клуб работает почти каждый день. Сейчас в нём около 30 человек. Семеро — это ядро, они приходят почти на все занятия трижды в неделю и едут почти во все поездки. Поездок 5-7 в году, на каждые каникулы, а летом несколько, не считая вылазок в лес на выходные. Иногда делаем экспедиции. Так называется не всякая поездка, а только рабочая. Мы чистили волжские берега, лес, пололи саженцы сосны, обустраивали родники... Клуб «числится» в ДК как песенный. А экология — это уже наше личное дело. Едем на собственные средства — родительские. Иногда с транспортом кто-то помогает. Разделить виды деятельности, направленные внутрь и вовне клуба, можно чётко. Ролевые игры — внутрь. Экологическая экспедиция — как раз тоже внутрь. Человек проверяется в экспедициях — наш или не наш. В отношении к работе, людям. А вовне — фестивали, наши и всероссийские, вот мы приехали работать на ДПР.
«Детская поющая республика» — подразделение «Второго канала» («2К») — фестиваля бардовской песни, в своё время отколовшегося от Грушинки. На «2К» собирается порядка 1500 человек, а ДПРовские дети выполняют огромный объём организационных и хозяйственных работ по их обслуживанию: установка палаточного лагеря, строительство сцен и туалетов, электромонтажные работы, организация звукотехники и т.п. С точки зрения ДПР, участники фестиваля являются клиентами, потребителями их услуг, созданных бескорыстным трудом. То есть фестиваль — объект внешней деятельности.
Конечно, почти любое мероприятие является одновременно и работой на внешний мир, и работой на внутренний мир клуба. Очень был труден в организации городской фестиваль молодых авторов-исполнителей. Готовили его месяц-полтора, напряжённо. Мы перестали ориентироваться на зрителя, на приезжих звёзд, взяли участников только из Саратова — мы хотим растить своих! Решили пустить туда любые жанры. Рок, фолк, бардовская песня, советская песня, попса под фанеру, рэп... Возраст участников — от 9 до 30 лет. В итоге нашли много талантливых ребят.
У группы есть ценности более высокие, чем содержание деятельности. Она способна отказаться от жанрового фанатизма. Тенденция к диверсификации прогрессивна как в отношении продления срока жизни и повышения эффективности одной группы, так и в дальней перспективе. Взаимодействие разных движений имеет шансы синтеза принципиально нового социального явления. Видно, что автор рассказа осознаёт мемориальность базового транслятора и ищет дополнительных подпорок, попадая тем самым в зону синтеза.
Главная цель нашего клуба? Воспитание личности! Образ желаемого результата — выпускника — в будущей его жизни: он должен быть порядочным, незашоренным, альтруистом, быть ответственным, быть ровным со всеми, не выпендриваться, но и не унижаться, иметь чувство собственного достоинства. Хорошо бы, чтобы он умел строить человеческие отношения, созидать их вокруг себя. Не обязательно группы какие-то организовывать, можно просто помогать людям. Всё это у нас более-менее получается. Как остальные воспринимают? Хорошо! Иногда не сходимся в оценках, тогда может быть бунт, но это же закономерно. Вот у нас бунт один уже был.
Елена читала книги по неформальной социотехнике, в частности, «Технологию группы» [1], и знает сленговый термин. Однако «бунт стариков» — частое явление в жизни высокоразвитых коннективов, и происходит он независимо от знания. Избежать его можно лишь при выпуске или плановом делении.
Выделился студент, который один остался из всего первого поколения. Он был наиболее близок, был правой рукой... левой ногой. Он вошёл в выбранный Совет. Принимали в клуб новичков. Ходили разговоры: «Этот — член клуба, ему позволены такие-то вещи... этот — не член клуба...» Всё это формальности, конечно... Но для новичков это было важно. Они уже фактически были в клубе, работали наравне с народом. А наш «старик» высказался «против» одной девочки, в то время как все остальные были «за». Формально, по процедуре он заблокировал решение, и получилось, что мы её, а в итоге и остальных, не приняли в клуб. После этого он ушёл. Все очень переживали, на некоторое короткое время деятельность снизилась, клуб сильно пострадал, но не распался.
На самом деле у нас уже Коля руководитель. Фактический неформальный лидер. А я уже устала руководить... Выпуск у нас произошёл — 9 человек. Набрали новеньких. Начинаем всё сначала...
Очень грамотная заявка на смену поколений с взращиванием нового руководителя. Такая позиция позволяет заметно продлить срок эффективной жизни клуба. Тем не менее, конфликт и начавшаяся смена лидерства также весьма точно обозначают новый цикл, прожитый клубом (2003-2006 гг.). Получивший опыт прошлого цикла руководитель избежал серьёзного напряжения, организовал выпуск «стариков» и набрал новый состав.
