Александр Макаров, Одесса. Дедушка идет в школу. Повесть
Глава 6. Мы пойдем другим путем
Закончился учебный год. Промелькнуло лето. Константин Иванович почти забыл о том, как он подменял учителя труда, но в первых числах сентября его попросил зайти директор школы Григорий Михайлович. Они друг друга немного знали.
— Выручайте, очень надо! — просил директор.
— Что случилось?
— Леонид Степанович ушел из школы и мне не кем его подменить.
— А я то здесь причем.
— Проведите несколько уроков.
— Я же никогда не вел труды.
— Это вы напрасно. Завуч рассказала мне о том, как ребята внимательно вас слушали, когда вы подменяли Леонида Степановича. Да и опыт преподавательской работы у вас имеется. Выручите?
— У меня совсем другие планы.
— Хотя бы ненадолго. А там мы найдем замену. К тому же труды надо вести только в пятых и шестых классах. Мы сократили программу. Соглашайтесь.
— Прямо не знаю.
— Это не на долго.
— Я подумаю.
— Вот и хорошо. А пока примите инструменты от Леонида Степановича.
Так Константин Иванович очутился снова в школе.
Приемка инструмента заняла не много времени.
— Двадцать молотков, столько же напильников и тисков, две пилки по металлу, рубанки, стамески. В общем, все по списку. А мне пора бежать на новую работу, — сказал Леонид Степанович.
По расписанию уроки труда были завтра, и Константин Иванович пошел домой.
Санька встретил новость с восторгом.
— Здорово! Теперь ты будешь работать в нашей школе. Жаль только в наших классах труды заменили информатикой. Ничего я буду заходить к тебе после уроков.
Санькина мама отнеслась к новости более скептически.
— Не понимаю отец, зачем это тебе надо. Всех денег все равно не заработаешь, — вздохнула она, — а с нынешними детишками инфаркт в два счета получишь.
— Я уже согласился.
— Не пойму только зачем?
— Да понимаешь, дочка у меня в детстве тоже был учитель труда. Простой сельский дядька, но он так любил столярничать и рассказать нам «за жизнь». Я эти рассказы его до сих пор помню.
— Когда это было? Сейчас уже другое время.
— Время меняется, и люди вроде другие стали. А внутри, наверное, все те же. Я иногда себя все тем же мальчишкой ощущаю.
— Что не наигрался еще?
— Видно не наигрался. Вот один из наших одноклассников написал, ты почитай. У меня заметочка из газеты о нашем трудовике сохранилась, — сказал Константин Иванович, доставая с полки альбом.
— Ты не видишь, я ужин готовлю?
Константин Иванович надел очки, открыл альбом со старыми фотографиями, порылся там, достал вырезку из газеты и прочел:
« Он до смерти был влюблен в свое столярное дело и требовал этого от нас.
— Мошкарики, да вы что, — обращался он к нам отнюдь непедагогично. — Да какой человек может не любить дерево! Мыслима ли без дерева жизнь, я вас спрашиваю? Ведь каждое дерево, оно тоже свою душу имеет, и эта душа чистая, как молитва. Возьмите осину, это дерево сухое, строгое, как иной нелюдимый человек, который про себя как бы живет. А березка, она ласкунья, нежная и тонкая, тонкая словно песня. Дуб, он силу от природы в себя вобрал и от человека силы потребует, когда его обрабатывать начнешь, стало быть. Настоящий столяр с каждым деревом должен научиться по-своему, разговаривать, вот что, мошкарики мои милые. Научишься дерево уважать и оно тебя слушаться будет.»
— Это прямо поэзия, а сейчас, что, — Константин Иванович достал тоненькую методичку с надписью «Реалізація змісту модуля "Проектування та виготовлення виробів з металу"». Так тут рекомендуется изготавливать с ребятами ножовку по металлу.
— Ну и что в этом такого?
— А то, что она состоит из семи металлических деталей. Тут нужны и метчики и плашки и сталь специальная. И не каждый завод возьмется ее делать. А уж чтобы в школьных мастерских делать руками шестиклассников, где из инструментов молотки да напильники, это уже слишком. Такое впечатление, что писали это либо вредители, либо марсиане, да и то чтобы поиздеваться над нами.
— Вот видишь, я была права. Не стоило тебе идти работать в школу.
— Ни чего ты не права. Мы пойдем другим путем.
— Цитируешь Ленина. Тебе, что не дают покоя лавры «вождя мирового пролетариата»?
Но Константин Иванович уже не слышал, он что-то придумал, открыл тетрадку и с упоением там чертил.
— Чисто дитя, — сказала дочка и с нежностью погладила отца по голове.
