Виктор Воронов
Самара
Грушинский фестиваль как зеркало российской интеллигенции
1.
«Неча на зеркало пенять, коли рожа крива.»
«Кто не с нами — тот против нас!» — большевистский лозунг, нескромно, но не так уж и ненадолго, подменивший Христово: «Кто не со Мною — тот против Меня,…» (Мф.12:30, Лк.11:23), оказался взят на вооружение теми, кто еще совсем недавно — каких-то три года назад, объявлял и искренно считал своим гимном то ли окуджавское «Возьмемся за руки, друзья!», то ли менее обязывающее митяевское «Как здорово, что все мы здесь!», — но, так или иначе, теми, кто неизменно себя относит к интеллигенции.
А как же иначе? — бардовская, она же авторская, она же самодеятельная — короче, бытовавшая в кругах КСП и туристско-альпинистских кругах песня считается фольклором советской и постсоветской интеллигенции (правда, корень фолк- как-то не вяжется тут, но не я это придумал, не мне и отменять сие).
А поскольку Мекка этой песни — Грушинский фестиваль, то, вполне логично, что его организаторы — как минимум, духовные лидеры интеллигенции.
И помыслы их чисты и непорочны. Ведь за ними (или под ними?) — ни много ни мало, как «самый большой в мире, самый долгоживущий и самый непродажный» фестиваль.
При всех своих недостатках и издержках — фестиваль собирал огромные толпы народа, тем самым создавая иллюзию востребованности этого самого «фольклора интеллигенции».
Правда, его — фольклора этого, да и самой интеллигенции, на фестивале становилось все меньше и меньше. И все больше, катастрофически — больше, становилось тех, кто не выдерживал даже двух серьезных песен подряд, а уж при отсутствии куплетной формы и внятного припева — просто впадал в состояние неприятия и требовал «чего б повеселее!», если уж не «Мурку давай!»
И все-таки фестиваль хоть и был огромен, практически неуправляем и все более бесформен — он казался непотопляемым и нераздельным.
Так было вплоть до Фестиваля 33-го, в 2006 году, после которого он раскололся.
Внешне — причина раскола — тендер на право 15-летней аренды фестивальной поляны, проигранный Грушинским клубом.
Если же отвлечься от истинных причин раскола — а их на самом деле множество, от юридическо-финансовых споров «хозяйствующих субъектов» до творческих, межличностных, а то и просто внутрисемейных конфликтов, то можно уже говорить о неких итогах раскола.
Появились два изрядно разных фестиваля.
Причем пока оба они продолжают вести свою нумерацию от прежнего, единого Грушинского.
Один — на прежнем месте (Мастрюковские озера), но с другими организаторами — объявил своей задачей сохранение как раз этого «фольклора интеллигенции», и твердо гнет свою линию, невзирая на потерю численности зрителей, впрочем, при повышающемся качестве их — на фестивале все заметнее становится интеллигенция, которая, несмотря ни на что, сохранилась еще в нашей стране.
Девиз фестиваля: Поэзия, гитара, голос. И развивается он, как полицентрическая площадка, на которой есть возможность представить все многообразие форм существования бардовской песни (ограничение только в форме звучания — допускается исключительно акустический вариант).
От площадки «Классика бардовской песни» до экспериментальной площадки проекта «АЗиЯ+» (Метаморфозы текста и музыки), от туристской песни до представления практически всех бардовских фестивалей России и не только, от минималистской костровой до сцены СНГ, которая ставит своей целью представить бытование жанра на постсоветском пространстве.
Второй — на новом месте (Федоровские луга), с неизменным Кейльманом во главе и с его же, правда заимствованным у Мао, лозунгом: «Пусть расцветают все цветы!». Фестиваль мультиформатный.
Настолько «мульти», что в этом году было даже объявлено: главными гостями будут Зыкина, Пахмутова и Кобзон. Есть надежда, что этого не случится, — в уже озвученных программах сцен фестиваля этих персонажей советской культуры нет, да и, по крайней мере, Кобзон — уже прислал свои извинения организаторам и участникам, что приехать не сможет, — но все может быть, впрочем. Самому министру культуры обещано ведь!
Впрочем, как и всегда при Кейльмане, среди «всех цветов» есть и потрясающе красивые, и — очень важно — на этом мультиформате находят свое место те, кто не вписывается ни в один формат. Находят его — и спасибо за это.
Характерно, что к Федоровским лугам проявлен интерес со стороны СТС — телеканала максимально интеллектуально не замороченного.
В итоге — Фестивали получились достаточно разные, и, если бы не побочные явления раскола, то стоило бы говорить о пользе раскола.
Как минимум, польза в том, что, на 41 году существования фестиваля, стала внятной его концепция и прогнозируема программа самого фестиваля.
Главное же: на фестивале реально вспомнили о том, в честь кого он появился. На фестивале стало звучать имя Валерия Грушина, практически забытое в предраскольные годы. Наконец-то создается музей Грушина (в этом же музее аккумулируются материалы и по истории самого фестиваля).
Оба фестиваля (причем в прошлом, да и в этом, году волею Министерства культуры Самарской области фестиваль объявлен ЕДИНЫМ, но проходящим на двух площадках, соответственно решение подтверждено равным финансированием площадок) набирают обороты и могли бы мирно сосуществовать и, более того — найти варианты совместных программ.
Потому как тем, кто поет — делить-то практически нечего.
Правда, нынешняя совокупная численность зрителей на двух фестивалях не достигает даже минимальных цифр дораскольных. Но это как раз нормально — меньше случайных и просто не нуждающихся в фестивале людей…
И сам раскол, назревавший не один год, мог бы стать поводом для осмысления происходящего на фестивале и нахождения новых путей для его объединения и развития…
Да вот только все три раскольных года продолжается яростная борьба за монополию на право быть организатором фестиваля.
Самарский областной клуб авторской песни имени Валерия Грушина ведет эту борьбу по всем правилам борьбы «за святое дело». Главное же правило такой борьбы — никаких правил!
Как сказал один российский интеллигент в первом поколении: Если враг не сдается — его уничтожают!
Вот и делается попытка уничтожения тех, кто не с нами, то бишь, не с нынешним Грушинским клубом.
Тех, кто не с нами — огульно записывают в «рейдеры», тех, кто выступает в печати не с полной поддержкой монополии клуба — в «продажные журналисты». Тех, кто поет не на «истинном» фестивале — в «продажные» барды или графоманы бездарные.
Абсурд происходящего в том, что предводители клуба, считающие себя носителями истинной духовности и традиций интеллигенции, для достижения своих целей не брезгуют ничем — ни доносами, ни ложью, ни передергиванием фактов, ни просто переписыванием истории.
Впрочем, именно с «дружбы против кого-то» и начинается грязная политика, «большая политика».
И в «дружбе против» годится все что угодно — от признания «юридически живым» Валерия Грушина, чьим именем, как щитом прикрываются борцы, до подделки документов или отрицания подлинности собственных подписей. От включения в свои «ряды» эстрадных певцов и советских композиторов, до подметных писем во всевозможные инстанции.
Забавно, что борьба эта ведется в лучших большевистских традициях, с кампаниями за «чистоту рядов» и против «двурушников». С публичным изгнанием «отступников и примкнувшим к ним». С применением большевистской нравственности — «нравственно все, что на пользу революции»…пардон — на пользу монополии Грушинского клуба.
И показательно, что на форуме официального сайта Грушинского клуба появляется тема «Нужна ли большая ложь в правом деле». Причем в «большой лжи» обвиняются оппоненты, а своя «большая ложь» по умолчанию признается необходимой и нравственной.
И уже третий год отрицается абсолютно очевидная изначально, и, пожалуй, главная причина конфликта, причина банальнейшая — деньги. Но если признать, что деньги имеют место быть — рушится миф о бескорыстности, а он — фундамент остальных мифов.
Впрочем, я совершенно уверен — если б не методы борьбы, то множество, если не большинство, тех, кто сейчас предпочитает держаться в стороне от происходящего, или же остался на Мастрюковских озерах — остались бы с Грушинским клубом.
Но все зашло столь далеко и стало столь грязно — чего стоит хронически повторяющаяся история с уничтожением скважин и разбрасыванием шипов (для пущей страшности их называют «минами») на территории «единственно истинного» фестиваля — что даж прикасаться к этой теме чревато, так или иначе замараешься.
Как уже замарались и временами малоотличимы от Грушинского клуба их оппоненты, вынужденные давать «симметричные» и «ассиметричные» ответы. Ведь сама интонация и стилистика происходящего такова, что ответ на подметное письмо в официальное структуру (скажем, в министерство культуры) вынужденно отзеркаливает его и становится столь же подметным. А не реагировать — невозможно, поскольку официальные обращения в прокуратуру, общественные палаты разных уровней и прочая — требуют официальных же ответов на запросы, приходящие из инстанций.
Не говоря уж про многочисленные судебные, арбитражные и прочие иски.
И чем дальше, тем разобраться, кто прав, кто виноват, все сложнее — ведь на открытое письмо (которое, кстати, адресату не отправляется и о его существовании адресат узнает порой случайно) дается косвенный ответ в форме, скажем, интервью «на тему». И в отрыве друг от друга оба текста становятся неким внеконтекстным абсурдом.
Да еще масла в огонь подливают абсолютно некомпетентные журналисты в различных СМИ, перевирающие все происходящее. А уж на форумах и в блогах обсуждения порой доходят до прямых угроз физической расправы с «инакомыслящими».
И дело тут, похоже, не только и не столько в Грушинском фестивале, клубе ли — по тому же алгоритму, с небольшими отклонениями, происходят расколы интеллигенции и в других сферах:
Кинематограф — истинные и альтернативные съезды, выборы-перевыборы, дележ власти и аппелирование к госорганам — все схоже.
Солюз писателей и Литфонд — то же самое.
Союз художников… Театральные расколы (чего стоят две Таганки, кстати, одна из них — постоянная площадка для бардовских вечеров)…
А уж про расколы в научных — и технических и гуманитарных — сферах, так лучше и не затевать разговор.
Да и в бардовском фестивальном мире раскол Грушинского — не единственный, просто он самый заметный и самый публичный. Только навскидку: два «Бабьих лета» (Юрга и Томск), два «Бард-сплава», два «Всемирных Бард-слета»...
Что-то не ладно в датском королевстве. Что-то совсем не ладно с постсоветской интеллигенцией.
2.
«Ибо кто не против вас, тот за вас» (Мр.9:40;Лк. 9:50;)
Не берусь прогнозировать, чем закончится вся эта история раскола крупнейшего бардовского фестиваля.
И вряд ли закончится она скоро.
Во-первых, при нашей судебной и прочей практиках — чем дольше все разбирательства протянутся — тем дольше они будут кормить как судей, так и адвокатов, так и чиновников.
Во-вторых, похоже, что на самом деле окончательное решение уже не нужно ни одной стороне. Потому как ни одна сторона не уверена в своей правоте.
И не уверена ни одна сторона в том, что победивши, будет поддержана бардовским сообществом и общественным мнением. Впрочем, еще вопрос — есть ли они на самом деле — сообщество и мнение?
А пока же разбирательства идут — вроде все при деле.
Чиновники и юристы — при запутанном деле о правах на фестиваль, которое может кормить хоть все 15 лет аренды поляны.
Организаторы с обеих сторон:
— при фестивале, пусть и не столь масштабном, как былой единый, но все-таки он остается самым большим бардовским фестивалем в России и сейчас.
— при пиаре, неважно каком — черном или белом, однако внимание СМИ гарантировано.
— и при, простите за откровенность, денежных потоках.
Мне же хочется сейчас про другое.
Мне хочется вот про что:
Я понимаю всю наивность свою, но все-таки: если уж не получается просто «жить дружно», просто дружить, то давайте уж просто быть не ПРОТИВ кого-то или чего-то, а ЗА.
ЗА свое, ЗА себя, ЗА своих, ЗА чужих, ЗА дело, ЗА творчество, да пусть и ЗА деньги, но ЗА, а не ПРОТИВ.
Может, тогда удастся прервать эту традицию самоуничтожения интеллигенции и плодов рук ея, которую успешно продолжают творческие союзы и объединения.
В их числе — и Грушинский фестиваль.
Мекка и Ершалаим, Сцилла и Харибда, Содом и Гоморра бардовской песни — фольклора советской и постсоветской интеллигенции.
27 июня 2009 г.
Обсудить на форуме | Обсудить в ЖЖ
