История зарождения патронатного движения в Железногорске
В Школе-интернате я работала с 1976 года, и уже в то время у нас была "воскресная" или "государственная" группа детей, которых на выходные никто не забирал домой - брошенные дети, человек 15. В основном это были подростки - озлобленные, курящие и пьющие, для них не было ничего святого.
Нам приходилось решать множество проблем - питание, одежда, учеба... Но самое главное - воспитание. Но, несмотря на все старания, переделать уже сложившихся подростков нам не удавалось. Я отправляла отдельных ребят в Артек, Орленок, мы работали по 20 часов в сутки, но ощутимых результатов не было.
Тогда мы стали спасать тех детей, которые еще не испорчены - маленьких детей, которые к нам поступали. Мы на выходные забирали их домой - устанавливали дежурство и уводили к себе (причем без всяких сухих пайков, это началось уже позже). И даже одна воспитательница где-то в конце 70-х усыновила сразу троих - теперь это уже взрослые дети. По большому счету это уже и было некоторое начало патроната. Однако системы еще не было - была жалость и желание помочь, чем и как можем.
Так продолжалось лет 5-8, когда одно за одним произошло несколько важных событий, изменивших мои установки на работу интерната.
Первое - встреча с директором Сыктывкарского детского дома. Считаю, что это один из лучших директоров детских домов. Он сказал: "Мечтаю о том времени, когда детские дома будут закрыты, поскольку воспитание возможно только в семье".
Второе событие - тоже встреча, но с незнакомой женщиной. Она встретила меня на улице и обратилась примерно так: "Я знаю, что Вы директор школы-интерната и давно хотела Вам кое-что сказать. Моя дочь вышла замуж за детдомовского парня - выпускника. Хороший парень! Но она его дома не может ничем занять - ему скучно в семье, ему нужна толпа. Он человек толпы, он не может один или вдвоем! Он не способен к семейной жизни! Что Вы делаете?!" Просто незнакомая женщина. Сказала и ушла.
И еще одно событие - появившиеся мои, наши выпускники. С большим сожалением приходилось сознавать, что даже лучшие, те, в которых вложена душа и нечеловеческий труд, неспособны к самостоятельной жизни. Кто-то сел в тюрьму, кто-то утонул в наркотиках, некоторые покончили жизнь самоубийством. И дело не только в самих ребятах, а еще и в том, что любому молодому человеку нужна поддержка в момент выхода в жизнь, ему кто-то должен помочь, поддержать - а наших детей поддерживать некому и они быстро ломались и скатывались в самые низы общества.
Этот момент я считаю ключевым, переломным. Я увидела, что моя работа (нечеловеческая работа, по много часов в сутки!) не имеет результатов. Ведь хочется гордиться результатами своего труда, а гордиться нечем. Вклад большой, а результаты печальны.
И только в тех случаях, когда у ребят все-таки были либо хорошие друзья (мы же их всех знали), либо родственники, наши выпускники состоялись в жизни.
Тогда мы уже осознанно перешли к поиску семей, которые не только принимали детей на выходные, но и вообще сопровождали ребенка по жизни. Теперь уже каждому ребенку персонально подбирали семью (тогда еще она не называлась патронатной). Как правило это были родственники, н не только - соседи, просто знакомые и совсем незнакомые.
И вот с 1087 по 1991 годы все дети на выходные уходили домой - "государственная" группа перестала существовать. У каждого ребенка появился взрослый, который о нем заботился. Подчеркну: никаких денег или сухих пайков в семьи не передавалось! Детей забирали просто так.
Но вот настали 90-е годы, пришла Перестройка. Народ оказался не готов к рынку. Раньше каждого заставляли работать, а теперь не заставляют. Не хочешь - не работай! Свобода! А народ не привык сам за себя решать, не привык к тому, что все от тебя зависит - и началось пьянство, и детей к нам стало попадать очень много.
Но дело не только в количестве брошенных детей, но и в том, что стало трудно устроить детей в семьи. Даже родственники отказывались брать детей без какой-то помощи со стороны государства, но никакой возможности как-то им помочь не было.
Государственная группа была восстановлена, ее численность продолжала неуклонно расти.
В 1991 году вышло очень важное федеральное постановление о сиротах (знаменитое 409-е постановление), где были не только изменены нормы одежды и питания, но и - что самое важное - разрешено отпускать детей на выходные сопровождающие семьи с сухим пайком или денежной компенсацией. До нас это постановление докатилось не сразу, но постепенно начали внедрять его в жизнь и родственники детей все-таки стали забирать на выходные.
Однако раздать всех детей мы уже не могли, государственная группа все равно увеличивалась. И тогда мы начали работу по внедрению особого рода сопровождающих семей со всем нормативным и финансовым обеспечением.
Мы привлекли опыт Англии, обратились к истории и даже к толковому словарю Ожегова для того, чтобы найти лучшее название. Оказалось, что патронат принципиально отличается от патронажа, и что именно патронат всегда существовал на Руси, это в традиции нашего народа.
С 1996 по 1998 мы с Синьковским Константином Федоровичем (заместителем главы по социальным вопросам) разрабатывали документацию, готовили нормативную базу, отстаивали наши наработки в Совете, и с 1998 года уже патронат в Железногорске начал работать уже официально.
Еще раз подчеркну: я прошла длинный путь (26 лет управления таким сложным заведением чего-то стоят) и на себе прожила сложный переход, эту смену мировоззрения. Сначала мне казалось, что можно что-то сделать в рамках интерната, можно перевоспитать ребят, нужно только больше работать! Но постепенно, глядя на результаты собственного труда, утвердилась в мысли, что становление человека возможно только в семье. Поэтому главная наша задача - вернуть ребенку семью.
