Для печати | | Обсудить на форуме
Для справок: «Словари сленгов неформалов»
Синтез новых движений
Некоторые заметки о синтезе «политической молодёжки»
Синтез новых движений, как правило, происходит на основе традиций движений старых.
Синтез новых движений, как правило, происходит на основе традиций движений старых.
В нарождающемся новом молодёжном политическом движении, во всех его субдвижениях, наблюдаются корни мемориального диссидентства, что легко прослеживается даже по персоналиям лидеров (которые всегда носители и переносчики традиций субкультуры): у НБП — Э. Лимонов, у «Левого Фронта» — Б. Кагарлицкий, у истоков «Молодёжного Яблока» стоял В. Игрунов и т.д.
Преемственность с прошлыми поколениями неформалов видна у НБП и у «Наших». Селигерский лагерь по организации жизни и досуга — заимствование опыта спортивных туристов, список лекторов в нём на 50% можно взять из досье антидиссидентских спецслужб 60-х — 80-х годов, упоминание в списках методической литературы Л. И. Уманского и термин «комиссары» указывает на культурный след мемориальных коммунаров.
Синтез идёт полным ходом, но базовые трансляторы пока заимствованы у НБП, своих нет. Руководство «Наших», особенно центральное, не идёт на прямое взаимодействие с другими молодёжными движениями, а только такое взаимодействие может породить синтез нового. И дело здесь, несомненно, не в политической ориентации, а в социотехнике: так, даже вчистую аполитичных спортивных туристов (в том числе новых и мощных «экстремалов») «Наши» привлекают лишь на работу в качестве обслуги лагеря, пресекая контакты в послелагерное время. В среде «Наших» задаётся императив: кругом враги и засланцы, ни с какими движениями не дружить. Вероятность появления транслятора в таких условиях резко падает.
Всё, написанное про «Наших», прослеживалось в «Идущих вместе» и повторяется в «Молодой гвардии», «Местных» и т.п. Впрочем, в последнее время наблюдается некая коррекция этого курса, например, лидеры «Молодой Гвардии» стали искать более тесных контактов сначала с ролевиками, а потом и с другими неформалами. Но это всё-таки, похоже, исключение — не установка сверху, а личная инициатива лидера молодогвардейцев Ивана Демидова.
В методической брошюре «Молодой гвардии» рекомендуется с ходу приглашать к сотрудничеству на своей территории других некриминальных неформалов, и ничего не говорится о том, что до того нужно создать своё ядро, которое установит на этой территории свои порядки, свою идеологию [30]. Потом, по идее, необходимо перейти к Системе с разнообразными типами деятельности, и уже на неё «нанизать» различные круги неформалов. Возможно, это как-то подразумевается по умолчанию или доводится до активистов по другим каналам. А может, и нет; тогда в итоге «крыша» будет общая, а единства не будет, как в обычном Доме Творчества, бывшем Доме Пионеров. А «Наши» даже этого не делают.
Большинство подобных организаций проповедует изоляционизм, а не наращивание контактных зон с иными неформальными движениями. Это можно было БЫ посчитать генеральной и грубейшей социотехнической ошибкой, если тупо верить опубликованным декларациям этих организаций. Оно было бы ошибкой в случае, если их целью является порождение нового субъекта политической и общественной жизни, чей срок эффективной преобразовательской деятельности до деградации измеряется десятилетиями, каким был в своё время комсомол. Версия о том, что создатели этих организаций малограмотны, не исключена, но неинтересна.
Интерес представляет флэш-версия: эти организации созданы на одну избирательную кампанию, после которой их самостоятельность не только бесполезна, но и опасна. Это хороший, целесообразный метод, заимствованный у социотехников оранжевой революции.
У оранжистов был характерный для перспективных новых движений скачкообразный всплеск массовости, «майдан» имел некоторые черты инкубатора, во всяком случае, времени «стояния» и ресурсов для порождения нового транслятора было более чем достаточно.
Но обычный срок эффективной жизни молодёжных движений — 20-25 лет, а уже через год после «майдана» оранжевое движение на Украине перестало быть сколько-нибудь значимым фактором общественной жизни. За несколько месяцев (в этом масштабе времени — мгновенно) оно оказалось в мемориальной фазе.
При этом, в отличие от большинства мемориальных движений, так же скачкообразно оно потеряло массовость. Такие активнейшие в предвыборный период молодёжные организации, как «Пора» и «Братство», оказались в состоянии нынешнего «Молодёжного Яблока». «Пора» опять разделилась на чёрную и жёлтую, среди её активистов появились 50-летние «старпёры перестройки». «Братство» из оранжевого стало антиоранжевым. По выражению одного из региональных лидеров: «занимаемся кондотьерством — наша концепция этого не запрещает». В общем, мавр сделал своё дело и уходит с политической сцены.
Неудивительно, что оппоненты российского политического движения подчёркивают, что оно держится лишь на кремлёвском финансировании, в лучшем случае, послужит резервом для кадровой ротации КДМов и окостенеет в аппарате. Случай, лучший для верхушки движения, — а для страны? Какое там гражданское общество?
Что произойдёт в реальности — покажет будущее, синтез ещё не окончен. Время начала оформления молодёжного политического движения — 2002-2004 г. До того — латентная форма, скрытая фаза подъёма, выраженная не только в оживлении и воскрешении НБП, как вроде бы достаточно старого проекта, но и в зарождении АКМ, появление троцкистских ячеек «Социалистического Сопротивления» и т.д. и т.п. Возможно, если бы не оранжевая революция, то выход в информационное поле, в зону интереса относительно широкого общественного мнения, произошёл бы на несколько лет позже.
Но, так или иначе, что произошло — то произошло. Молодёжное политическое движение стало первой ласточкой приближающегося условного часа «Х» — ~2010 года, вокруг которого и должна произойти смена лидерства в поле общественных движений.
