Александр Карнишин. Будни директора школы
Не только учеников, не только...
— Давайте, поговорим с глазу на глаз, — заговорщицки сказал вполголоса, но очень слышно, директор и показал кивком головы завучам на дверь. Те нехотя, жалея пропустить такой спектакль, вышли.
— Я хотел спросить вас: это что?
— В смысле?
— Вчера вы, как председатель комиссии отдали мне эти работы по русскому языку на подпись. Так?
— Да, все классы проверили, отметки поставили...
— Вы меня подвести хотите? За что?
— Я не понимаю...
— Вот, смотрите, вы ставите ученику «тройку» и подчеркиваете четыре ошибки. А вот, смотрите, мой карандаш — еще семь ошибок. Как это понимать?
— Позвольте... А, да, пропустили. Давайте я исправлю.
— А вот этого делать нельзя. Вы подписали, комиссия вам поверила — подписала, мне уже отдали. Я почти поверил... Править нельзя. Там стоит отметка и стоят подписи.
— ...
— А вот другой ученик. Кстати, тоже из вашего класса. Тут вы поставили «четверку». А на первой же странице, посмотрите...
— Исправить нельзя?
— Нет, конечно! — честно-недоуменно смотрит в глаза директор. — Какие могут быть исправления? Экзаменационная комиссия уже подписала работы! У меня создается впечатление, что меня подставили. Нет?
— Это просто ошибка. Я могу объяснить. Этот ученик — из многодетной семьи...
— Да-да-да... Этот — из многодетной, — кивает медленно директор. — Этот — весь год шел «хорошистом»... А вот эти? — из сейфа достаются еще тетради.
— Эти? Можно?
— Нет, извините. Вы их уже смотрели. Теперь я их посмотрю. Та-а-ак... Грамматика, грамматика, грамматика... Ну, тут вот описка — это ясно. Но тоже не отмечена. Считаю: раз, два, три... Всего семнадцать ошибок. А под работой написано — пять... Как это понимать?
— ...
— Что-то надо решать...
— Мне написать заявление?
— Я вам этого не предлагал... Но если вы так решили — удерживать не могу, — скорбно покивал головой директор.
— А-а-а-а...
— А тетрадки эти полежат у меня в сейфе. На всякий случай. Ну, вы же понимаете?
— Да, мне все понятно.
* * *
Она выходит с трудовой книжкой в руках. Забегают завучи:
— Ну, что?
— Должен с прискорбием сообщить, девушки... От нас ушла учитель русского и литературы... Надо переделывать тарификацию.
— Уже готово!
