СОТВОРЕНИЕ БЛАГА
Этот текст написан по поводу состоявшихся в период Рождественского поста дискуссий. Обсуждению подверглись высказывания одного государственного чиновника о "благотворительности, которая не творит благо". Чиновник считает, что "Благотворительность нужна: но такая, чтобы спросить можно было, чтобы знать, кто отвечает:"
В этом тексте нет фактов на потребу любопытства читателя. Место фактов здесь занимают принципы. На их основании читателю предлагается самому сотворить факты.
Однокоренные слова - право, правота, правда.
Осуществляя одно - утверждаем другое: осуществляя право, утверждаем правду, и, когда стоим в правоте, не погрешим против права.
Речь идёт не об отвоёвывании места под солнцем: место под солнцем - это следствие права, правоты, правды. Вернее, лишь одно из следствий.
История человечества - процесс упрямого противостояния правде, правоте и праву. И именно из-за "места под солнцем". Предположительно, эта площадка всегда представляется занятой одним из "всех остальных" и для приватного употребления её предварительно следует очистить от "иных прочих". Не сумеешь очистить для себя - попадёшь в лишние. В число тех, кто остался без доли в дележе "места под солнцем".
Теперь таких называют БОМЖ. В эпоху триумфального утверждения советской власти таких называли "лишенец" - какова откровенность?
Раздел человечества на себя и лишенцев подспудно предполагает выведение в число лишних и таких категорий, как право, правота и правда. Поскольку все они - для других, не для себя. И возникают только тогда, когда мы относимся друг к другу по человечески.
Порождающие право, правоту и правду человеческие отношения и есть то первичное благо, без которого обесцениваются и рассыпаются прахом любые другие ценности - в том числе и "место под солнцем". Апостол Павел именовал это любовью: "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, и имею всё знание и всю веру, если раздам всё имение моё и тело отдам на сожжение, а любви не имею - то я ничто и нет мне в том никакой пользы".
Почему тоталитаризм терпеть не может благотворительности? Почему слово "благодетель" окрасилось в лучшем случае в иронические колеры? По какой причине мы до сих пор стесняемся и избегаем слова "подаяние", стремясь заменить его "спонсорством" и "меценатством"?
Загнанная в подсознание классовая гордость "пролетариев всех стран" властно диктует установку на "экспроприацию экспроприаторов" и право на всё тех, кто был ничем:
Здравствуй, Место Под Солнцем! Ты свободно? На всякий случай предупреждаем контрольным выстрелом в голову: если враг не сдаётся, его уничтожают!
Мир без любви - мир без отношений и, соответственно, мир без правды, без права и без правоты. Мир, в котором нет места сотворению блага - благотворительности. Мир, в котором зарание попран каждый индивидуально, потому что индивидуально, личностно - это ерунда, "каждый сильный ему господин, и даже слабые, если двое".
Для сотворения блага индивидуальность, личностность абсолютно необходима. Коллективная любовь всегда и везде называлась изнасилованием и каралась именем попранного права. Любовь - всегда один на один. И по честному. То есть по правде.
Сотворение блага - осуществление любви. Только в любви слово "пожертвование" имеет смысл. Только через пожертвование человек становится благотворителем - творцом блага. И если он устоял в любви и не отвратился от пожертвования - он благодетель, тот кто "деет благо" и благо - его дело, его миссия в мире, то, ради чего он и есть на своём месте под солнцем.
Лукавим: заменяем слово "пожертвование" на слово "спонсорство", а в результате получаем вместо "сотворения блага" благотворительный бизнес. И благодетелем называется "хозяин благотворительного бизнеса", искатель льгот, поддержек и приоритететов в обмен на дело любви. По принципу: вы нам денежку дотационную дайте, так мы по вашему заказу кого угодно любить будем: И жиреют на этой панели "благотворительные" сутенёры, сводящие "клиента" с "донором" за соответственную мзду. Хотели бы прикрыться Марией Магдалиной, только вот незадача: не было у Марии Магдалины сводников в её благотворительности, когда отёрла она своими волосами ноги Христу, - были злопыхатели, и прежде всего из числа благотворительно настроенных: "Зачем такие дорогие вещи тратить на ерунду? Лучше было бы реализовать с лотка и раздать нищим!" Как сдержанно прокоментировал эти иудины слова Иоанн: "Сказал же это не потому, что заботился о нищих, а потому, что был вор". И именно этому вору вскоре предстояло поцеловать с любовью Учителя за тридцать серебряников - целованием предать Сына Человеческого.
Иуда Искариотский - адский покровитель заказной благотворительности.
Сотворение блага - божественно, а потому свободно и освобождающе. Кто воспротивится мне, осуществляющему любовь к ближнему своему, кто помешает? Кто установит ограничительный закон для любви моей? Кто нормирует? Кто взымет налог с любви? Кто определит конкурсный заказ? Я - благо творю. И этим я свободен.
Заказ на "благо для всего общества" всегда в одной цене. Правда, сами заказчики гнушаются этой ценой, по праву называя тридцать серебряников "ценой крови". Что не отменяет наличия искателей иудиных денег. И не отменяет последующей судьбы этих искателей.
Я не сторонник заказа на благотворительность - ни со стороны Сенидриона, ни со стороны муниципалитета, области, государства, нации или Организации Объединённных наций.
Но мне понятно и то, почему фарисеи начала третьего тысячелетия так ревностно пытаются "узаконить" сотворение блага. Любовь должна быть по закону - не только с печатью в паспорте, но и с правом контроля соблюдения режима исполнения супружеских обязанностей. А иначе как же? Кто за ваше супружество отвечает? Конечно же, тот, кто печать вам ставил!..
Вот и вся разница: тот, кто благо творит, свободно и по любви принимает на себя ответственность за существование того, навстречу кому он устремлён в своём пожертвовании. Тот, кто из любви творит проституцию (в том числе и социальную), стремиться избежать ответственности за состояние потребляемых им "объектов благотворительности" или "социальной поддержки". Слова: "А кто отвечать будет?" - приводят его в священный трепет, поскольку знает кошка, чьё мясо съела.
Вот уже век, как в подъездах и общественных местах царит хаос, - свидетельство непрекращающегося хаоса в головах Швондеров и Шариковых. Лукавый закон из детской книжки "Джельсомино в Стране Лжецов" требует называть вещи не своими именами. " Пусть будет благотворительность, но такая, чтоб спросить было можно, взыскать и - к ногтю!.. Жертвуйте собой, но согласно табели о рангах!.. Любите ближнего в соответствии с решениями сессии!.." И нет числа благообразным маскам, скрывающим под собой лик Иуды, искателя общественной пользы на тридцать серебряников, "который был вор". Неистребим дух "Союза меча и орала", производящего раздачу слонов голодающим детям Поволжья под девизом: "Крепитесь! Запад нам поможет!"
Но неистребима и Голгофа пожертвования. Неистребимо крестное молчание, прераваемое лишь для вопля: "Жажду!" Прерываемое лишь для всхлипа, обращённого во вне, т.е. к каждому пред-стоящему: "Для чего ТЫ меня оставил?"
И ещё проще. Хаосу противоположен порядок. Опять же - однокоренные слова: порядок и порядочность. До смешной простоты старого анекдота, в котором предлагается разнести сущности - мухи отдельно, а котлеты отдельно. Пусть служащие - служат, служат тем, кто их нанял, и так, как того требует наниматель. Те, кто служат в приватном бизнесе, - по законам приватного бизнеса. Те, кто служат на государственной службе, по законам работадателя, он же - налогоплательщик, объединённый в государственное сообщество.
И пусть свободные люди - творят благо, как и свойственно свободным людям. Пусть жертвуют настолько, насколько им это позволяет степень их личной свободы. Свободы, неотделимой от любви.
И пусть служащие не завидуют месту под солнцем свободных людей. Чему завидовать? Место под солнцем, занимаемое свободными людьми, называется Голгофской горкой - обычная стартовая площадка в Небо.
И никому не возбраняется с неё взлететь. Лишних здесь не бывает.
декабрь 2002 г.
