Андрей Русаков. Эпоха великих открытий в школе 90-х годов. Фестиваль реки снов. Киевский педагогический клуб.
Десятилетие спустя
Сейчас, десятилетие спустя, видно, что у «фестиваля реки Снов» было и ещё одно измерение. Кроме всего прочего, он послужил и одним из тех бесчисленных диалогов, на которых настороженно, шаг за шагом сплачивалось и формировалось из самых разнородных фрагментов современное украинское общество.
Конечно, педагогическое, общение — картина идиллическая; большинство путей к минимальному взаимопониманию и солидарности разных общественных групп проходило в куда более напряжённых дискуссиях, через многократные опыты сотрудничества-раздора, доверия-соперничества.
В этом непростом примеривании, присматривании друг к другу у небезразличных людей вновь понемногу возрождалась надежда. Надежда на то, что прекрасный и живой образ своей страны, оскорблённый и испохабленный, ещё сможет вновь стать ощутимым как реальность. Что и жизнью людей вокруг себя, и своей страной можно будет не стыдиться, а гордиться ими. И то, что этот образ будет у каждого свой. И что именно в разноцветности и многомерности его — главная красота и величие.
Так, в глубине событий исподволь складывалась та могущественная сила человеческой солидарности, которая драматично, весело, торжественно, неодолимо выплеснулась на улицы десятков украинских городов осенью 2004-го. И стряхнула прежний, незыблемый порядок вещей как мёртвую чешую.
...В начале девяностых множество жителей рухнувшей в беспросветную серость Украины с завистью смотрели на происходящее в России, принимая динамизм и броскость тогдашних российских событий за их серьёзность и глубину.
Но, пережив похмелье от пьянивших прежде лозунгов, люди тогда начинали думать, искать компромиссные решения для сегодняшнего дня и высматривать хоть какую-то перспективу дня завтрашнего. Российское общество тем временем лишь погружалось в запой идеологических истерик и абсурдных иллюзий.
Начинающееся похмелье после потерянного десятилетия — обнажает, насколько далеко отброшено российское общество, насколько нелегко ему придётся вступать на тот путь диалога и поиска согласия между разными людьми, которым Украина двинулась дюжину лет назад.
Дело, конечно, не в том, что на Украине хорошие политики сменили плохих. Но и в ближайшие годы послереволюционных хаотических перемен, и в дальнейшей более стабильной жизни украинское общество перестаёт быть заложником политиков: оно заставит тех утверждать и минимальные стандарты уважения к людям, и привычки к диалогу в политической жизни, и заботу о детях и школе. Нам же доведётся ещё долго искать выхода на те пути, которыми прошла Украина в девяностые годы.
2005
