Чужой среди своих

С семьей у подростка сложные отношения. И у родителей с ним - тоже. Как их наладить?

Ирина ТАРАСОВА

«Я знаю, как надо»,
или задача о Моцарте и Сальери

Условие
(длиной в восемь лет)

Когда-то я сама училась в музыкальной школе и, говорят, подавала большие надежды. Жизнь сложилась так, что я стала учителем, но не музыки...

Подрастала дочь быстро, рано научилась ходить, потом говорить, затем читать. Пришло время, и мы задумались о том, к какому искусству ее пристроить: к музыке, живописи, хореографии? Сомнений в необходимости этого даже не возникало — у нашего ребенка должен быть «полный комплект». Вспомнилось собственное детство, музыкальная школа... И хотя на самом деле все тогда было не так радужно и безукоризненно (музыка иногда казалась каторжным трудом, и пару раз я чуть не бросила музыкалку), но таково свойство ностальгических воспоминаний — все приукрашивать и идеализировать.

— Я хочу на скрипочке! — настаивала шестилетняя Варя.

— А я сказала — будем играть (какое удобное местоимение «в четыре руки») на фортепиано. Это же целый оркестр! Посмотри на него!

Варюшка с некоторым испугом косилась на ощерившуюся клавишами махину и почти жалобно лепетала:

— И на флейточке нельзя?

— Вот еще! Будешь здесь свистеть, пугая соседей, — унизительно аргументировала я.

Тяжело вздохнув и не найдя в своей детской памяти еще музыкальных инструментов, за которые можно было бы, как за соломинку, ухватиться, дочь сдалась. А потом... Потом было четыре года кошмара.

Инструмент с трудом поддавался пальчикам, которые действительно были созданы для скрипочки или, может быть, для кисти и красок. Преподаватель попался бездушный, расписание было неудобным, домашние занятия музыкой мучительными, а выступления неудачными. Казалось, даже постоянные проблемы с транспортом — это месть за совершенное насилие. Пытаясь что-то исправить, перебрались в другую школу. Стало немного лучше, но пришлось бросить и занятия живописью, и спорт. Музыка забирала все время и не приносила никакого удовольствия. Я утешала себя тем, что начатое дело должно быть закончено (так, наверное, утешает себя исполнитель смертной казни). Чем утешала себя Варя, я тогда не интересовалась.

Итог: у нас есть свидетельство окончании музыкальной школы, но к белозубому пианино давно никто не прикасался. А моя когда-то покладистая, уступчивая дочь стала жесткой и упрямой. Конечно, дело здесь не только в музыкальной школе. Но, не позволив ей сделать собственный выбор в детстве, показав, что заставлю ее поступить так, как решила я одна, я убила в ней Моцарта — и породила Сальери. Теперь она знает, что всегда должна воевать с миром и людьми за свою правоту, а не дарить им свет и радость своим творчеством. И уже много лет я пытаюсь исправить эту ошибку, но как трудно теперь доказать дочери, что я уважаю ее естественное право на собственный выбор. Кстати, классическую музыку Варя до сих пор не любит — наверное, и ее считает виноватой в своей обиде»...

Решение

Важнее умения петь, играть, рисовать, танцевать — умение слышать себя, верить в свой внутренний слух, самый тонкий слух человека. Чему бы вы ни учили ребенка: шить, вышивать, готовить, сажать цветы — он должен чувствовать, что это не оттого, что «так надо», или «все так делают», или «так делали наши предки». А потому что это принесет радость ему и окружающим его людям сегодня или завтра. Радость всегда свободна, это наш собственный выбор, делающий нас людьми творческими. Чувство внутренней свободы — самый тонкий инструмент нашей личности и сломать его очень опасно. Всякий раз, принимая решение, касающееся вашего чада, прислушивайтесь к нему, советуйтесь с ним, убеждайте его... только не ломайте его. Ребенок должен чувствовать: вы в нем видите и уважаете творца, создателя собственной жизни. И тогда он им станет. А это важнее музыки и балета.

Аналогичные условия

• Шестнадцатилетний сын, вопреки семейной традиции, не хочет становиться инженером, а хочет быть философом (!) или, еще того хуже, — кузнецом! Именем и здоровьем матери его умоляют поступить в технический вуз. Ни одного дня в своей жизни этот человек не работает по специальности. И всю свою последующую жизнь воюет — с политическими противниками, со своими женами и детьми и, главное, со своими уже старенькими родителями. Он до сих пор доказывает свое право на самостоятельный выбор.
• Дочь собирается выйти замуж в семнадцать лет. Прежде чем объявить: «Ни за что! В нашей семье так не принято... Ты с ума сошла!» и прочее, — попробуйте спокойно и, если сможете, задушевно, разобраться, понять, почему она так решила. Действительно ли она будет счастлива, не хочет ли она прислушаться к себе, оценить настоящие мотивы этого поступка. Может быть, она просто очень хочет о ком-то заботиться. Или, наоборот, ей плохо дома с родителями, и замужество — способ оставить свой дом?
• Важнее самого выбора то, чтобы ребенок, маленький или повзрослевший, понял, сделает ли его это решение счастливее. Это не значит, что вы воспитаете махрового эгоиста, не думающего о других, — ведь боль близких людей тоже не приносит счастья и радости. Только не надо ею шантажировать. Иначе вы сами превращаетесь в эгоиста и диктатора, который лучше знает, «как надо». А ведь ваш малыш когда-то безраздельно вам поверил, выбрав именно вас своими родителями...