Я, Устинов Ю. М., с 1 мая 2001 г. объявляю бессрочную голодовку до момента выплаты мне Вороновым В.Г., проживающим в Самаре, положенной мне по договору доли гонорара за мою книгу, изданную Вороновым В.Г.
Выплата по договору, составленному Вороновым и подписанному нами обоими, должна была произойти до 31 декабря 2000 г.
Я не обращаюсь в суд, поскольку у меня нет средств на оплату справедливости в судебных инстанциях.
Заявления Воронова о том, что 22 тысячи рублей им выплачены, являются ложью.
Справка:
«Дом N_ До минор», Южно-Сахалинское книжное издательство, 1999 г., ISBN 5-88453-041-2 лицензия N040684 от 24.05.94 г.
Там в послесловии вообще написано: «Издательство «Агни». Фиг разберет, кто это выпускал, но печатали в Самаре, это точно.
Приложение: текст «Договора о разделе тиража и доходов от продажи книги».
«В этом доме нечестно играют», — сказал Флоризель.
(Р.Л. Стивенсон)
Date: Mon, 21 May 2001 00:04:13 +0400
Москвичи изъяли у Воронова в надёжные руки ту часть тиража книжки, за которую мне положена выплата по договору.
В связи с этим с 21 мая голодовку прекращаю. Всех, кто понял и поддержал, благодарю за понимание и поддержку.
Дом до минор с гнилым фундаментом
Эта книга дурно пахла с самого начала. В ней есть новые вещи, но есть и стихи, опубликованные много лет назад под именем Юрия Устинова. То, что с изданием «до минорного дома» у тех же стихов появился соавтор, — нонсенс! Не предусмотрено в авторском праве соавторства задним числом! Власть имущие администраторы от науки, навязывающие своим подчиненным «автографы» на патентах, до такой наглости не додумались. И с точки зрения права и тем более морали не имеет никакого значения то, что Устинов в момент издания был на эту мерзость согласен. Те мэнээсы из ящиков тоже были согласны.Теперь Устинов завопил. Правда, не совсем о том. Но разворошил кучу попутного дерьма. Непрактичный он человек.
Канут в обочины гонорары и склоки. Наши имена не напишут на обломках. Но кто-то где-то, не зная авторов, споет:
— А что там, за жизнью твоей?
Я знаю, ты прожил ее не напрасно?
— Там песня, тревога и горстка углей.
Пятнадцать углей, что никак не погаснут.
И в наступившем вдруг затишье
Все станет на свои места.
