Первым делом, первым делом...

— Ой, а помните, как вы нас выпускали, а мы тут бегали и к вам заглядывали?

Директор школы сидел с довольной улыбкой и слушал веселый щебет красивой взрослой студентки, вдруг заехавшей в школу из своего института и зашедшей к нему в кабинет.

— Ну, конечно...

— Да-да! А помните, как все фотографироваться, а вас — нет! И искали по школе, но некогда было...

— Меня ни на одной выпускной фотографии нет. Я нефотогеничный.

— Да, ладно вам! Вы такой симпатичный! Все девчонки на вас посматривали!

— Скажешь тоже, — внешне смущенно бормотал директор, стараясь не пялиться на расцветшую бывшую школьницу. Девчонки взрослели раньше, и уже в выпускном классе привлекали внимание своим видом. А тут позапрошлогодняя выпускница, которая и в школе была из первых красавиц...

— А говорят, меня боялись...

— Вас? Да вас все любили! Все-все!

— Ага... Все-все... Как же, как же...

Приятно было так, как никогда. Он всегда трудно выпускал те классы, в которых сам вел историю. Они были как-то роднее, ближе. И он влюблялся в умных и в красивых. И потом чуть не плакал, когда они уходили.

— Нет, вы не знаете, как к вам мы относились. Мы же не врали ничуть, когда выступали на последнем звонке!

— Я не ходил на звонок... Не люблю, знаешь, самодеятельность...

— Ну, вот, а мы старались, старались! — она раскраснелась, размахивала руками, рассказывая, как все было, чуть-чуть хвастаясь своей учебой и житьем в общежитии в Москве, а он смотрел на нее и чувствовал, как просто не хочется расставаться, а хочется слушать и слушать. Слушать и слушать...

Стук в дверь:

— Все ушли уже. Двери закрывать будете? — это сторож, он один останется на ночь в закрытой школе, похаживая по этажам и присматривая за порядком.

— Да-да... Вот видишь, даже и не наговорились, — смущенно развел директор руками.

— А, давайте, я завтра приеду, а? У меня на одну пару будет меньше, но все равно поздно. Я часов в девять приеду, наверное... Можно?

— Нужно, красавица, нужно! — обрадовался он. — В любое время! Я буду ждать!

На другой день, после уроков он засел в своем кабинете, стараясь сделать как можно больше бумажной работы, до приезда выпускницы. Сам для себя он назвал предстоящее — «свиданием». А почему нет? И потом, им же приятно было обоим, разве не так? Разве просто поговорить, посмотреть на нее — это плохо?

Восемь часов.

Девять...

Она, наверное, уже сошла с электрички и спускается с моста. Вот сейчас она сядет на автобус, чтобы побыстрее. ...А может, пойдет пешком? Тут недалеко — можно и пешком...

Девять тридцать. Наверное, она уже где-то возле школы. Директор встал, вышел в коридор, постоял перед огромными, во всю стену окнами, вышел на порог, подышал воздухом, посмотрел по сторонам. Вернулся к себе, присел за стол, стал перебирать бумаги на столе, думая о том, что могло ее задержать.

...В пол-одиннадцатого он устало поплелся домой — ужинать и спать. Завтра опять был учебный день, и надо было хоть немного почитать перед уроками...

* * *

Через три месяца они увиделись опять, на вечере встречи выпускников. Весело разговаривали, с удовольствием смотря друг другу в глаза. Нет, правда, она была очень симпатична. Уже отходя к другой группе, он напомнил:

— Кстати, а ты тогда чего не приехала-то?

— Когда?

— Ну, говорила, что зайдешь, я ждал...

— Правда, что ли? Ой, я дура-а-а-а, — протянула она, всплеснув руками и покраснев. — Нет, правда? Ждали? Ну, дура, и все... Простите дуру!

— Да, ладно. Мало ли вас, выпускников, у меня, — посмеялся он и пошел к парням, рассуждавшим в стороне о политике.

К оглавлению

Читать дальше