Доверие, как способ финансового менеджмента в "третьем секторе"

Ascent Russian Orphan Aid Foundation формально-юридически ничем не отличается от 850.000 других американских благотворительных организаций. Зарегистрирована, получает и расходует пожертвования, публикует отчетность, инспектируется налоговыми службами. Содержание деятельности - помощь русским сиротам - тоже не уникально, в США примерно 250 таких благотворительных организаций.

Проекты AROAF с первого взгляда тоже типовые:

Подробнее см. на сайте AROAF.

(При подготовке к публикации этого материала я выборочно перепроверил часть информации с сайта AROAF при помощи своих независимых источников в С.-Петербурге и Самаре.)

И все-таки, у меня есть основания полагать, что AROAF - одна из немногих организаций принципиально нового типа.

"Каждый пенни" в данном случае - не рекламное преувеличение, а практический отчет этого необычного фонда. У большинства других фондов до объекта в России и странах бывшего СССР доходит по моим грубым оценкам не более 20% донорских средств. Более подробно структура потерь будет описана ниже. Принцип AROAF - все 100% пожертвований превращаются в товары и услуги, непосредственно потребляемые объектом благотворительности. Причем, что немаловажно, по местным российским - низким ценам, то есть из каждого затраченного доллара реально получается больше продуктов питания, чем если бы закупать их в США. Конечно, в природе не бывает ничего стопроцентного, в том числе и трансакций без издержек. Но в AROAF все накладные расходы покрываются не из пожертвований, а из других средств фонда, прежде всего - из личных средств фундатора. Даже такой достаточно состоятельный человек, как основатель и директор фонда Кирилл Богуславский, не смог бы себе этого позволить, если бы не разработал способы уменьшения этих издержек на порядок.

Кирилл Богуславский - бывший русский, но очень давно и вполне уже американец, профессиональный финансовый менеджер коммерческого сектора, советник, консультациями которого пользуются швейцарские банки и правительства американских штатов, нашел легальные способы доводить денежные средства непосредственно до получателей в России с потерями на порядок меньшими, чем в типовых НКО. Может быть, не так уж сложно было эти способы найти… хотя, все открытия задним числом кажутся легкими. Процесс глобализации победно, несмотря на митинги с тухлыми яйцами, шествует по планете. Системы международных электронных расчетов совершенствуются и распространяются в самые дальние уголки планеты, новые виды банковских услуг появляются тысячами. Поспеть за этими изменениями может только хорошо осведомленный профессионал. Естественно, налоговые службы поспевают.

Не буду сейчас вдаваться в технические подробности, если кого-то они заинтересуют то Кирилла легко найти по Интернету: сайт AROAF https://www.russianorphan.org, адрес электронной почты kira@russianorphan.org. Технология всегда вторична, для нас важно, чем идеология Кирилла Богуславского отличается от типовой НКО-шной.

Генеральный способ, каким AROAF обходит затратную громаду русских НКО и избавляется от почти 80% потерь, заключается не в тонкостях пластиковых карт и налоговых деклараций, а в доверии и прямых личных контактах. Способ человека, а не конторы, способ одухотворенной личности, а не оформленной бумажки. Все получатели субсидий AROAF - люди, непосредственно работающие с детьми-сиротами. Многие из них - личные знакомые Кирилла Богуславского, или друзья его друзей, получившие надежные личные рекомендации. Вместо изучения grant application надо всего-навсего приехать, увидеть уже сделанное, и посмотреть человеку в глаза. В век виртуальных личин нет ничего надежнее, чем данное нам Богом интуитивное ощущение искренности и честности. Теоретически бывают мошенники, способные нас и в этом, обмануть, но людей с таким огромным актерским талантом один на миллион, вероятность встретить такого в качестве работника детского приюта ничтожна. Кроме того, прагматичные американцы не делают ничего на голой вере. Первая небольшая сумма помощи - определенный риск, но последующая проверка с помощью независимых источников или инспекционной поездки (инспекторов-волонтеров, за свой счет) покажет состояние дел, и даст основания для принятия решения о продолжении сотрудничества, увеличении суммы субсидий. Учитывая особенности неправового государства с огромным индексом беззакония, фактически представительство организации - получателя субсидий - сосредоточено не в юридическом лице, а в личности ее руководителя, или нескольких ключевых работниках. В некоторых случаях организация даже неформальна, то есть не является юридическим лицом. Но это просто преодолевается: первое пожертвование - несколько сотен долларов на регистрацию единовременно и несколько десятков долларов в месяц на зарплату бухгалтера.

Все сотрудники AROAF - волонтеры не получающие зарплаты. Самую сложную часть работы, которую обычно не принято доверять непрофессионалам - финансовый менеджмент, бухгалтерию и налоговую отчетность ведет лично директор фонда. Успешная деятельность этого небольшого пока фонда вызвала соответствующий резонанс в социальной среде, у него начали появляться доноры из России. Так одна совсем не богатая жительница С.Петербурга, прочитав рекламу AROAF, пожертвовала детскому приюту огромную для среднего русского человека сумму - 500$ (это более трех среднемесячных зарплат). Пожертвования физических лиц в пределах одного города могут передаваться из рук в руки наличными, что сводит трансакционные издержки практически к нулю.

В разработке новой социальной технологии Кириллу помогла его собственная судьба, русское прошлое. В возрасте 12 лет, будучи вполне обеспеченным ребенком из благополучной семьи тогдашнего среднего класса, он стал во Владивостоке волонтером общественной организации помощи детям-сиротам. Впрочем, тогда еще слова "волонтер" в СССР в ходу не было, и регистрация самодеятельных общественных организаций советскими властями не производилась. Но фактически организации существовали - неформально, нелегально. У них была своя среда, система личных связей, своя педагогическая литература - самиздат. После перестройки организации легализовались, продолжая использовать огромный педагогический и социальный опыт, адаптированный к российскому менталитету, накопленный этой неформальной корпоративной средой за многие десятилетия. Кирилл - полноправный наследник этого опыта и этой системы. Эмигрировав в США, он провез через таможенные барьеры ценнейший для общественной и благотворительной деятельности капитал: личные связи, знание людей и доверие.

Вот каковы основные виды потерь на пути от донора к получателю в обычных фондах.

Даже географически близким европейцам было бы нерационально доводить свою благотворительную помощь непосредственно до ее объектов. Пришлось бы учреждать на территории России свои юридические лица-нерезиденты, строить капитальные сооружения, содержать весь персонал из своих граждан, которых для этого пришлось бы обучать русскому языку и платить им национальную зарплату с командировочными и гостиничными. Примем за исходное предположение, что реальным конечным получателем помощи в русскоязычье является низовая организация, непосредственно работающая с объектами благотворительности, в данном случае - сиротами.

В настоящее время, подавляющее большинство финансовой благотворительности Запада распределяется в России и странах бывшего СССР через систему фондов и грантов. Для их функционирования необходимо содержать аппараты фондов в стране-доноре и в стране-получателе. В русскоязычье существует развитая система НКО, которая сейчас и выполняет задачи посредников. На потенциального получателя помощи наложена огромной трудоемкости обязанность составления grant application, иногда на нескольких десятках страниц, иногда на английском языке. Сложна и громоздка также бухгалтерская отчетность, для ее исполнения не обойтись без профессионального финансиста, которому нужно платить высокую зарплату. Для того чтобы обучить заявителей составлению grant application, отчетности, а заодно и английскому языку, проводятся обучающие семинары и тренинги. Организуются дорогостоящие поездки грантополучателей на Запад. Еще дороже и бесполезнее визиты профессиональных преподавателей для обучения наших своим методам социальной работы, которые не действуют в слаборазвитой стране с другой культурой и неисполняющимися законами. Налоговые льготы для НКО в странах русскоязычья символические, их оформление требует больше затрат офисного персонала, чем сумма льгот. На фоне общей нищеты, выполненные в западном стиле, хорошо оснащенные оргтехникой офисы НКО вызывают у коррумпированных чиновников ассоциации с преуспевающими коммерческими фирмами и соответственные требования взяток, от которых при общем правовом беспределе невозможно уклониться.

Все это стоит денег намного больших, чем получающаяся "в сухом остатке" сумма благотворительной помощи.

И все-таки, эта система не настолько уж абсурдна. Она была целесообразна еще совсем недавно и для других целей, а теперь существует по инерции. Сеть НКО в Восточной Европе создавалась огромными усилиями Запада в конце 80-х начале 90-х годов, как одна из подсистем решения глобальной задачи: свержения коммунистического режима. НКО в СССР и возникших после его развала странах успешно и эффективно пропагандировали либеральные ценности и внесли свой огромный вклад в дело становления демократии. В настоящее время эта задача решена, но "духом окрепшая в борьбе" с коммунистами корпоративная среда, дающая работу нескольким миллионам человек, как на Западе, так и в русскоязычье, естественно, не пожелала самоликвидироваться. Произошла типичнейшая коллизия, которую многократно и на разных примерах описали американские социологи, например, с глубочайшей философской глубиной - Берроуз Данэм, а популярно и с юмором - Норкот Паркинсон. "Цели любой молодой организации - делать свой бизнес, но у всех старых организаций только одна цель: сохранение самое себя". В бедных странах работники НКО - люди с относительно высокими доходами, по меткому выражению московского социолога Андрея Фадина "компрадорская интеллигенция". Они принадлежат к "среднему классу", которого в русскоязычье порядка 5-7% населения (в отличие от 85% в США) и так просто не отдадут источника своего благополучия - фактической монополии на распределение финансовых потоков от западных доноров. Нельзя, впрочем, не отметить, что нынешняя корпоративная структура НКО в русскоязычье по-прежнему выполняет важные задачи, прежде всего политического свойства - пропагандирует западную культуру и образ жизни. Существуют, и будут существовать доноры, которые хотят вкладывать свои деньги именно в это. Но неэффективность этой системы для тех доноров, которые хотят жертвовать на другие направления благотворительности, постепенно доходит до общественного сознания Запада, и таких организаций как AROAF возникает все больше.

Мне известны еще несколько таких… но писать о них не имею права. Я своими глазами видел, как они достают из кармана пачки денег и передают безо всякой расписки директору приюта, руководителю общественной организации, просто человеку, который помогает беспризорным. Мне лично тоже давали но, естественно, с запретом на публикацию. Благотворители, в отличие от нас, живут в правовых государствах, где фискальные службы вездесущи. Налоговое законодательство - основа существования любого государства и от того, как оно исполняется, можно судить об общем уровне законности в стране. И все-таки даже немцы, которые заслуженно гордятся законопослушностью, как чертой национального характера, приехав сюда и, увидев своими глазами наших сирот на фоне нашего государства… вздыхают и лезут в бумажник за нелегальными марками (теперь уже евро). Впрочем, практичные немцы все-таки придумывают способы свести нелегальщину к минимуму. Они нагружают караваны гуманитарной помощи, не доверяя их транспортным фирмам: волонтеры, нередко - солидные, почтенные и уважаемые у себя в стране люди, садятся за руль трейлеров, едут в машинах сопровождения. Они сами оформляют все таможенные документы и лично довозят до детских учреждений не только банальный "секонд хенд", а все, начиная от полного рациона продуктов и кончая мебелью и стройматериалами. Выгрузив, они берут в руки инструменты и строят, вмуровывают в стены оконные рамы, светильники и унитазы…

Для американцев такая технология не характерна по вполне понятным соображениям: географическим и ментальным. Они делают все долларами, так главное ведь не способ делания, а результат. Я уверен, что AROAF не единственная организация, которая идет таким путем, или нашла другие легальные социотехнологические методы минимизации потерь, увеличения эффективности благотворительности. Среди персонала других американских НКО тоже есть весьма квалифицированные финансовые менеджеры, и почти невероятно, чтобы им не был известен ассортимент современных банковских услуг и способов налоговой отчетности. Главное, что отличает AROAF и его руководителя от них - духовность вместо политизированности. Если поставить перед собой высшую цель, то технологические способы ее выполнить найдутся. Старая судьба помогла Кириллу Богуславскому, а теперь в новой жизни обернулась новой судьбой: он оставил весьма успешную карьеру финансового консультанта и стал профессиональным работником американского "третьего сектора".

Методы, разработанные AROAF, могут использоваться не только в помощи сиротам, а везде, где доноры ставят перед собой не политические цели, а идеалы гуманности и христианского милосердия.