Авторская песня — жанр и движение
Попытки разобраться в том, что такое авторская песня, продолжаются, невзирая на то, что общепризнанные классики этого жанра, в частности Булат Окуджава, еще лет 20 назад считали, что авторская песня умерла. Но, король умер — да здравствует король! И поскольку на наш (в том числе и мой) взгляд, король здравствует, неплохо бы внести и свою клепто... э-э... лепту, в понимание того, каким образом он здравствует.
Для того, чтобы разбираться было легче, сразу же объявлю свою позицию. Для меня авторская песня существует в двух ипостасях: как музыкальный жанр, и как общественное движение. И разбираться с каждой этой ипостасью придется отдельно, поскольку цели и задачи у них совершенно разные, а зачастую и прямо противоположные. В процессе разборов будут приводиться примеры как из наблюдений за возникавшими ситуациями, так и из статей, которые мне попадались в различного рода изданиях.
1. Авторская песня как жанр искусства.
Отсчет жанру авторской песни принято вести с конца 50-х годов, хотя многие хотели бы считать от времен бардов и вагантов. Но как феномен культуры, причем русской (в смысле русскоязычной) культуры он появился именно тогда. Вдаваться в историю не буду, ее и так все хорошо знают. Но вот современный этап — примерно с середины 70-х в авторскую песню все больше идут музыкально, поэтически и актерски грамотные люди. Они обучены в разного рода кружках и студиях технике игры на гитаре и стихосложению, мелодекламации и умению вышибать из слушателя эмоции. Вроде в их песнях все на месте, но душу слушателя они не очень трогали. (И сейчас — не очень). Постепенно стало ясно, что жанр переживает затруднения, поскольку кризисом это назвать, пожалуй, нельзя. Вроде у этих людей все на месте, а зрителей они не очень трогают.
По этому поводу было много дискуссий, но для меня все стало ясно в 1986 году. В том году в Барзовке, в авторской смене собралось около сотни авторов и исполнителей, во главе с Юрием Андреевым, тогдашним председателем Всесоюзного совета КСП. После трехдневных дебатов выкристаллизовалось мнение: единицей измерения для авторской песни является «одна, прописью одна, авторская песня», куда входят:
- слова (желательно стихи, но это — не обязательно)
- мелодия
- гармония
- исполнение
- личность автора
- его искренность (причем «здесь и сейчас»)
- аудитория (ее настрой и отклик).
Все это вместе, должно составлять 100% песни. Главное в этом деле — не переборщить. Если взять великолепные стихи, классную мелодию, отличную, изысканную гармонию, да еще исполнить это на три голоса, то ничего хорошего из этого не выйдет. Как говорит польская пословица: «Цо занадто, то не здрово» Здесь важна высшая гармония, чувство такта и меры. И добавить в этот список еще пару пунктов можно, а вычеркнуть ничего нельзя. И с этой точки зрения исполнение Мищуками своих же, записанных искренне, в студии песен, под полную фанеру, (например — на Грушинке 2002 года) — фактом авторской песни — не является. А исполнение Митяевым на той же Грушинке своих песен под минус единицу — спорно, и нуждается в осмыслении.
Следующим этапом развития и осмысления авторской песни, как жанра, стали попытки идентификации — кого причислить к авторам-исполнителям авторской песни. Я еще помню ортодоксов, которые кричали, что Высоцкий — не авторская песня. Потом Розенбаум, потом «Последний шанс», потом Митяев — Многие и сейчас спорят об этом, но для меня тот самый семинар 1986 года и эту проблему решил. Укладывается в критерии «одна, прописью одна» — значит авторская. А ритм, в котором написана песня, и как исполняется — это детали. Фолк, рок, ансамбль, электроинструменты — это способ, а не цель. Тем более что это уже было: аккордеон Стёркина, ф-но Егорова или Каденко, банджо Лисицы никому не мешали.
Как и во всех видах искусства и спорта, где действует метод экспертных оценок, поскольку объективно измеряемых параметров нет, множество субъективных и интуитивных оценок экспертов, сливается (или, по крайней мере, должны сливаться) в объективную картину, позволяющую достаточно уверенно сказать, является данная песня или автор фактом авторской песни.
Сейчас жанр авторской песни переживает (во всяком случае, на просторах СНГ) очередную проблему: кого из авторов-исполнителей можно назвать профессионалом. И нужны ли в авторской песне профессионалы. С моей точки зрения спорящие смешивают понятия:
- профессионал, как автор-исполнитель, для которого концерты в жанре авторской песни-работа и основной источник дохода
- профессионал, как автор-исполнитель высокого уровня, когда каждая песня законченный образ, а весь концерт — точно выстроенный диалог со слушателем
Разнообразие мнений крайне велико. Интересующиеся могут прочитать об этом на сайте Херсонского клуба авторской песни «Жираф». Там есть статьи:
1. Шишкин Владимир г.Симферополь. «Ещё раз о профессионалах и любителях» и
2. Владимир Губернский. «Профессионализм»
Тот, кто зарабатывает концертами в нашем жанре — мне неинтересен. Хочет кто-то этим зарабатывать — пожалуйста. Если класс высок — я на концерт пойду. И денежку заплачу.
А тот, кто делает концерт наивысшей возможной для него кондиции — это другое дело. С ним я полностью солидарен, потому, что мне интересно, как он понимает песни, мне близко представление о том, что каждая песня — драматическое произведение, а весь концерт должен содержать некий смысловой стержень, для понимания которого нужен именно этот подбор песен. И так же, как «Гамлет», много раз поставленный разными режиссерами, тем не менее, ставится и сейчас, (и будет ставиться дальше), старые песни исполненные по-новому и в новой программе, заставляют по-новому их переосмыслить.
Кстати, профессионал может быть профессионалом в обоих смыслах этого слова. Например — Юлий Ким. И побольше бы таких.
2. Авторская песня, как социальное движение
Как общественное движение авторская песня (вернее КСП, клубы самодеятельной песни) возникла чуть позже, чем жанр, когда люди (чаще всего — техническая интеллигенция, хотя народ подобрался очень разный) разобрались в том, что это — удобная форма протеста (чаще всего — неосознанного) против идеологического давления системы. Некий род эскапизма, убегания туда, где действуют другие, более честные законы. Недаром в 60х — 70х всяческие фестивали проводились в основном на природе, и силами клубов туристов. Недаром существует понятие «КСПшное братство», и многие до сих пор придерживаются его законов. И я, в том числе.
Но рухнула империя. Исчезло давление. Появились новые возможности для деятельности: политика, бизнес, эмиграция. Те, для которых КСП было формой протеста, когда им не давали реализовать себя в этих сферах — кинулись реализовываться. В те самые сферы. Остались те, для которых песня и была самореализацией — пишущие и непишущие. Я не говорю, об авторах-исполнителях. Они здесь ни причем. Будет КСП, не будет КСП, авторы песни писать не перестанут. Качество — да, изменится. Но миллионы людей во всем мире писали, пишут, и будут писать песни. Не на нас это началось, не нами и кончится. И, чаще всего, авторы-исполнители в клубах особой работой не занимались. Их делом было — песни писать. И петь. Редко когда автор был еще и организатором. Безрыбье заставляло.
А вот сделать так, чтобы эти песни были лучше качеством, познакомить с ними побольше народа, организовать фестивали и концерты способствующие повышению уровня авторов и исполнителей — это и было (и есть) делом движения. И для его специфической части — организаторов, руководителей клубов, (так называемых «адменестрелей») все стало значительно сложнее. Раньше, объяви фестиваль в лесу, с приездом двух — трех знаменитых, и все, дело сделано. Сами прибегут, костры зажгут, песни запоют, только успевай «хвосты» отрезать. А сейчас...
Но прежде чем перейти к «сейчас», хотелось бы отметить, что кризисы бывали и раньше. Я назову только наиболее существенные, так сказать, системные. Первый из них начался в конце 70х — начале 80х, когда стало можно зарабатывать песней на жизнь. Некоторые авторы сразу пошли в различные «Мос», «Лен», «Свердлов», и прочие «концерты», некоторые — сделали это приработком при различных обществах, типа «Знание», многие — просто ездили по стране с левыми концертами. И началась борьба организаторов за приезд авторов. И тут выяснилось, что регионы-то у нас разные. И по финансовым возможностям, и по расстоянию от центров. В богатых и близких регионах концерты шли конвейером, а в бедные редко кто заезжал. Попытки региональных руководителей и Всесоюзного совета КСП, договориться о некоем едином гонораре за выступления, рынок смёл начисто. И через несколько лет результат этой политики был налицо. В некоторых регионах уровень авторов был на порядок выше, чем в других. Приезд качественных авторов, новые песни, посиделки после концертов, где мэтру показывали новые песни. Вот так спонтанно происходило то, что потом назовут «творческими мастерскими». Говорю не понаслышке. Кроме того, что мне об этом рассказывали, я достаточно большое время был председателем КСП «Пангея» и «Причал», в Одессе, и сам много раз организовывал концерты с посиделками. Как сказала Ирина Морозовская, «В клопах нашего дивана течет кровь лучших бардов Союза».
А фестивали, на которые приезжала масса авторов со всех концов Союза? Для этого, города пускались на различные ухищрения. Мы, например, вписывались в Юморину, или Дни города. Пожалуй, только Москва наиболее важной заботой считала обрубание «хвостов», поскольку (цитата из песни Б. Бурды) «Любой, умеющий писАть хоть чуть-чуть, сейчас же едет из Одессы в Москву». Вот немного статистики на 1998 год. На Таллинский Всесоюзный фестиваль, от Украины квота — 6 номеров. Городские, зональные (3 зоны) и только потом — Всеукраинский. В первых этапах принимало участие (цифра прозвучала на заседании комиссии по подготовке фестиваля в Киеве) 2054 конкурсанта. А некоторые авторы ехали на север, и восток, становились там лауреатами, хорошо понимая, что в Украине — не светит. Существует и другой путь подготовки авторов. Ленинградский «Меридиан» или Минский «Аллея АП», где велась непрерывная работа с авторами, и все в клубе было нацелено именно на них, но это считалось столичным снобизмом. Практические результаты этого кризиса — ОЧЕНЬ РАЗНЫЙ УРОВЕНЬ АВТОРОВ В РАЗНЫХ РЕГИОНАХ.
Второй системный кризис начался с 1985 года. С перестройки. Сначала робко, а затем — все более мощно протестный контингент стал заниматься тем, чем ему до перестройки не давали. И многие покинули движение. Нет, не все полностью ушли, но многие стали реже и реже участвовать в мероприятиях, занятые бизнесом, политикой и прочим. И в результате, из КСП (клубов самодеятельной песни) осталось АП (авторская песня) движение любителей поэзии под гитару, литературных изысков, философского направления. Я не спорю, есть и другие, но эти составляют большинство. А такая направленность по определению не может быть массовой. Поэтому, начиная с некоторого времени, большие фестивали начали все более и более превращаться в коллективную пьянку. Пили всегда, но массовым явлением это стало в 90е. Или в очень большую тусовку, в которой собственно любители авторской песни занимали все менее и менее заметное место. Пример — Грушинка.
Маленькие же фестивали постепенно стали принимать очень разные направленности, в том числе и очень далекие от целей собственно авторской песни. Спектр — очень широк, от тусовок-посиделок старых друзей, до организации возможностей для нескольких человек стать лауреатами еще одного фестиваля. И клубы стали меньше ( количеством приходящего народа) и клубов стало меньше, и контингент в них поменялся. И даже декларируемые цели клубов тоже стали другими, вплоть до сборов «на пиво» по клубным дням в каком-нибудь кафе, или у кого-нибудь (чаще всего у неформального лидера клуба) дома. Большинство приходящего сейчас в клубы народа — это люди, пишущие стихи и песни (качество этого — самое разнообразное, от таланта до графоманства) и желающие выпеть свое. Поэтому авторов сейчас гораздо больше, чем исполнителей. Мало того. Большинство клубного народа плохо помнит (а некоторые — вообще не знают) что существуют классики авторской песни. И не интересуются этим, считая, что то, что классики делали — седая древность, которую надо сбросить с корабля авторской песни. Одновременно с этим исчезла СИСТЕМА фестивалей (и конкурсов на них), на которых отбиралось лучшее как в авторстве, так и в исполнительстве. Сбились критерии настроек на лучшее. Результат этого кризиса: В сухом остатке — движение АВТОРСКОЙ ПЕСНИ, не общественное, а литературно-песенное. Более похожее на всяческие литературные и театральные кружки и студии, с присущими им клановостью, попытками элитарности и прочего, в этом же духе.
Третий системный кризис происходит сейчас, а начался он после дефолта 1998 года. (Кстати — о первых двух кризисах. Они не закончились, а как бухгалтерский учет, раз начавшись, продолжаются до бесконечности. Так что сейчас мы имеем наложение всех кризисов друг на друга.) После дефолта обедневшее население России не смогло прокормить всех авторов, сделавших авторскую песню своим хлебом. И очень многие кинулись в зарубежные турне. По странам дальнего и ближнего зарубежья. Это существовало и раньше, но в гораздо меньших масштабах, а количество, как известно, переходит в качество. А по России запустили проект, который я бы назвал «эстрада наоборот».
Талантливый менеджер организовал «Песни нашего века», эксплуатирующий одновременно и ностальгию по прошлому и понятие «сборного концерта». Для эстрады это — первый сорт. Высший сорт — сольный концерт. Для авторской песни сольный концерт долгое время был нормой. Сборный существовал только на фестивалях. Теперь это существует отдельно от фестивалей. Но это касается авторов и исполнителей. А на движение упала необходимость (для многих — желанная) организации этого конвейера. Вроде бы как-то сгладились неприятности первого системного кризиса. Теперь в любую дыру (особенно дальнего зарубежья) с удовольствием приезжают интересные барды. Если на одного автора народ не собирается, значит, организовывается десант типа «Песен нашего века». Но у любого дела есть свои недостатки. Клубы заняты конвейером приезжих бардов — значит, организационная деятельность для привлечения публики отнимает время у внутриклубной и творческой работы. Много концертов приезжих — значит своим авторам, не менее интересным, чем приезжие, перекрывается кислород. Ведь количество концертов не беспредельно, да и внимание публики своеобразно. К своим она относится гораздо менее снисходительно. Нет пророков...
Но не все так мрачно. Некоторые попытки решения проблем имеют место быть. Так, например, во многих странах возвращается «на круги своя» система конкурсов. Понимание того, что измерение того, «чья песня лучше» при всех ее недостатках и субъективности оценок, в целом для жанра полезна, приходит ко многим. В Украине система городских фестивалей выводит на Сумы, в России — на «Невский аккорд» и «Второй канал» с его «консолями». Вроде утрясли свои фестивали в Германии, где наиболее мощным считается Вупперталь. Во многих местах происходят семинары «адменестрелей», где пытаются утрясти свои дела и выработать некую единую политику в своем регионе. Процветает и дает свои плоды система бардовских лагерей, а это полезно не только для жанра, но и для движения, поскольку там идут дискуссии не только среди бардов, но и среди организаторов. В общем — не правы были классики. См. первый абзац.