Университет Российской Академии образования
Кафедра педагогики, истории, образования и педагогической антропологии
Рецензент Суворов Александр Васильевич
Профилактика социальных взрывов
Внешняя рецензия на социально-педагогическую программу «Школа спасателей»
Краснодарская региональная детская общественная организация
«Клуб ЮНЕСКО «Тропа — Солнечная Сторона»
Президент —
Устинов Юрий Михайлович
В педагогику Ю.М.Устинова я буквально вживаюсь с сентября 2001 года. Знакомился с учредительными документами ассоциации педагогически ориентированных клубов ЮНЕСКО «Солнечная сторона». Участвовал в реализации проекта «Доктор Лес» и писал на него внешнюю рецензию. Читал великолепную педагогическую прозу Ю.М.Устинова, а так же тексты его песен, адресованных детям и играющих весьма и весьма существенную роль в нравственно-эстетической ориентации ребят. Самое же главное — я очарован «устинятами» — малолетними друзьями и КОЛЛЕГАМИ Устинова, и сам крепко сдружился с некоторыми из них, поддерживаю, с кем есть возможность, переписку по электронной почте.
Я не знаю более эффективного, особенно в нравственно-эстетическом отношении, педагогического процесса. Своеобразие, яркость, эффективность педагогики Устинова ставят ее в один ряд с величайшими педагогическими шедеврами, прежде всего — в один ряд с педагогикой Януша Корчака. Устинов — такой же детский правозащитник в современной России, каким был Корчак в своей стране и в свое время. И детский «контингент» у Корчака и Устинова один и тот же по составу, а именно — «дети, терпящие социальное бедствие», как очень точно характеризует их Устинов. Беспризорники, сироты, дети из неблагополучных и неполных семей, нравственно дезориентированные ребята, жертвы жестокого обращения и насилия...
Устиновым разработан пакет из четырнадцати программ помощи ребятам, тесно между собой взаимосвязанных, взаимно дополняющих друг друга. Тут и программа «Доктор Лес», и программа «Детская деревня», и программа «Милый, единственный, неповторимый» (помощь детям, прошедшим незавершенный суицид)... Думаю, не ошибусь, если скажу, что стержнем, основой всех этих программ, их общим корнем, из которого они «растут», является СОЦИАЛЬНО-ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА «ШКОЛА СПАСАТЕЛЕЙ».
Программа эта — результат точного теоретического осмысления проблем детства. Осмысливал их Устинов не в ученых трактатах, не в статьях и монографиях, а непосредственно в практике помощи детям. Вообще самое сильное впечатление, которое производит на меня педагогика Устинова — это впечатление полного ТОЖДЕСТВА ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ: у Устинова теоретизирует непосредственно практика. Отсюда афористичность Устинова (коли уж дело доходит до формулировок), и, самое главное — точность социального диагноза. Диагноз этот ставится и формулируется в одном из вариантов программы «Школа спасателей» так:
«Одной из существенных причин охлократической ориентации детей и детских сообществ, многих детских бед, является отсутствие их контактов с педагогически ориентированными самоорганизующимися и самоуправляемыми группами сверстников, имеющими высокую степень самоопределения, самоорганизации и самоуправления, социально значимую, нравственно и социально ориентированную программу жизнедеятельности. В обществе отсутствует звено, задающее ценностную ориентацию для ребенка, детского сообщества и его членов, являющееся для группировки моделью реализации социально позитивного потенциала».
Я читал немало статей и интервью, в которых звучит похоронный марш по перспективам преодоления нынешней беспризорщины. Говорят и пишут, что Макаренко мог успешно бороться с беспризорщиной, потому что у его ребят была здоровая наследственность — это были оторвавшиеся от своих семей в вихре гражданской войны отпрыски дворян, купцов, интеллектуалов и чиновников. Дескать, здоровая наследственность выходцев из свергнутых классов общества обеспечила успех и Макаренко, и Сорокину, и другим педагогам двадцатых годов двадцатого века. А нынешние беспризорники — дети пьяниц и наркоманов, дети охлоса, и потому с ними уже ничего поделать нельзя, из-за отягощенной наследственности пропащие это элементы...
А Устинов говорит, что ребята просто социально и нравственно ДЕЗОРИЕНТИРОВАНЫ. Но это еще не сам диагноз, а только одно из его частных следствий. Сам диагноз ставится в одном из документов, дополняющих и конкретизирующих программу «Школа спасателей» — в документе, посвященном профилактике детской наркомании, токсикомании и алкоголизма. Там употребляется ключевое для социальной диагностики понятие — ДЕПРИВАЦИЯ. Все дело именно в ней. И имплицитно в тексте документа содержится целая теория СОЦИАЛЬНОЙ ДЕПРИВКЦИИ, дается намек на классификацию различных форм ее. Сенсорное голодание (а уж с этим я, физически слепоглухой, слишком хорошо знаком на личном опыте) непосредственно связывается с депривацией эмоциональной. Если все эти намеки развернуть, то получится глобальная концепция социальной депривации — философская, педагогическая, психологическая, социологическая, экономическая, политологическая, — словом, АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ, В СМЫСЛЕ ЧЕЛОВЕКОВЕДЧЕСКАЯ, — концепция. Ю.М.Устинов пишет:
«В работе по профилактике детской наркомании мы... исходим из того, что одним из основных факторов, побуждающих детей к употреблению наркотиков, является комплексная сочетанная депривация на фоне пребывания в травмирующей микросреде».
«Собачка тут зарыта со слона», как по другому поводу написал Ю.М.Устинов в одном из своих педагогических эссе. Так и хочется воскликнуть вслед за Гетевским Фаустом: «Так вот кто в пуделе сидел!»
Понятно теперь, почему так много похожего у Ю.М.Устинова и моих учителей — А.И.Мещерякова, Э.В.Ильенкова. Они же в сущности работают над решением одной и той же проблемы, а именно — проблемы преодоления депривации. Только Мещеряков сосредоточился на преодолении социальной депривации (одиночества), связанной со слепоглухотой, а Ю.М.Устинов — на преодолении социальной депривации, проявляющейся в поведенческой модели «психического отчуждения» у сирот и беспризорников, в том числе с младенчества.
Недаром философ Э.В.Ильенков обратил самое пристальное внимание на работу А.И.Мещерякова по преодолению социальной депривации в условиях слепоглухоты. Философ увидел здесь не частность, не экзотическую подробность, а всеобщую причину всех социальных бед — депривацию, — и путь к ее преодолению, который у А.И.Мещерякова обозначен как «совместно-разделенная предметная деятельность». ТО ЖЕ САМОЕ обращает на себя внимание и в работе Ю.М.Устинова. Но у него депривация — не только сенсорная, а «комплексная сочетанная», включающая в себя и сенсорную тоже, как ни странно (хотя речь идет о зрячих и слышащих детях). Ибо слишком уж нища «среда пребывания» ребенка, терпящего социальное бедствие, на какие бы то ни было позитивные яркие впечатления. Вот ребенок и хватается за их искусственные «заменители» — наркотики и алкоголь. «Среда пребывания» обрекает ребенка на ПРОЗЯБАНИЕ точно так же, как на прозябание обрекает ребенка физическая слепоглухота. Просто сирота и беспризорник живет в условиях не физической, так СОЦИАЛЬНОЙ СЛЕПОГЛУХОТЫ, а хрен редьки не слаще, конечно... И последствия те же, или весьма сходные...
Коли диагноз именно таков, то и стратегия лечения напрашивается — попытаться заменить прозябание полноценной, яркой, насыщенной социально позитивным содержанием, ЖИЗНЬЮ. И прежде всего — само-и взаимообслуживанием, взаимопомощью. Лишь на этом фундаменте возможно преодоление и депривации культурной. Мои учителя не уставали подчеркивать значение самообслуживания, как раз и формирующегося в совместно-разделенной предметной деятельности. Ю.М.Устинов пишет по существу о том же:
«Социальная депривация преодолевается включением в процесс полного самообслуживания, как индивидуального, так и коллективного, что пробуждает чувство взаимной ответственности за добровольно взятое на себя дело».
Прежде всего — «общинная защищенность», как раз и возможная только благодаря «индивидуальному и коллективному самообслуживанию», взаимопомощи. А затем, на этой основе, много всего, в том числе — преодоление культурной депривации, отчуждения от культуры, в особой «Гостиной»:
«Для преодоления культурной депривации существует специальная коммуникативная территория — ГОСТИНАЯ. Систематически гостями ее являются поэты, музыканты, кинорежиссеры, театральные деятели. Начиная встречу как зрители, дети непременно становятся участниками «мастер класса», гость вводит их в сферу своего искусства реально и практически».
В июле — августе 2002 года, в горном палаточном лагере близ Туапсе, я сам был фактически гостем в такой «гостиной». Стало традицией каждый вечер у костра задавать мне три любых вопроса, и я с удовольствием на них отвечал.
Диагноз социальной депривации — добавлю от себя — вполне справедлив и для питомцев Макаренко и Сорокина. Дело не столько в том, кто чьи родители, хотя и это важно, сколько в том, что ребята живут в среде, аксиологически (ценностно) индифферентной или прямо дезориентированной с точностью до «наоборот», обрекающей их на прозябание ВМЕСТО НОРМАЛЬНОЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ. А коли таков диагноз, то ясна и стратегия лечения: восстановить (или впервые создать) нормальную, позитивную, ценностную ориентацию — вместо ценностного индифферентизма и/или негативизма. Надо не стонать по поводу злокозненного влияния «улицы» на неопытных, наивных детишек, а прямо на этой самой «улице» создавать возможности и условия правильной ценностной ориентации. Снова обращаюсь к социально-педагогической программе «Школа спасателей»:
«Борьба с явлением» — экстенсивный и дорогостоящий подход — превращается в организованное и целенаправленное сотрудничество с явлением, моделирование социальных процессов, основанных на оптимизации оставшихся в подростковой среде здоровых социально-нравственных механизмов».
И, все-таки, на создание этих механизмов. Или не бывает, чтобы здоровые социально-нравственные механизмы так-таки напрочь отсутствовали в подростковой среде? Всегда ли есть на что опереться при ценностной переориентации этой среды?
Звеном, восстанавливающим связь подростковой среды с нормальной, позитивной социально-нравственной ориентацией, могут быть, по мысли Ю.М.Устинова, другие подростки с примерно тем же жизненным опытом, «такие же, как мы», однако социально-нравственно ориентированные правильно. И прежде всего — они. В интервью журналу «Ступени» Ю.М.Устинов говорит журналисту:
« — Нет возможности взять готовых педагогов и переквалифицировать их, потому что, как правило, педагог, который закончил вуз и идет к детям, чувствует себя ЦЕЛЬЮ. А у нас приходится быть СРЕДСТВОМ. Нужно находить 10 — 12-летних педагогов и давать вырасти им в этой системе отношений. В системе, в которой состояние воспитанника может быть поощрением, а вина воспитанника — это вовсе не вина, а общая беда его и воспитателя и т.п.» (Юрий Ю.М.Устинов. Золотой мотылек. Петрозаводск, 1998.)
Снова не могу удержаться от аналогий.
1. В совместно-разделенной предметной деятельности у а.И.Мещерякова педагог тоже должен быть средством решения детских проблем, а никак не самоцелью. То, что педагог — именно средство, ученик А.И.Мещерякова А.В.Апраушев подчеркнул добавлением еще одного прилагательного: не просто «совместно-разделенная», а «совместно-разделенная ДОЗИРОВАННАЯ» деятельность. Об этой «дозировке» специально пишут и А.И.Мещеряков, и Э.В.ильенков. Речь идет о дозировке активности учителя: чем активнее ученик, тем учитель должен становиться пассивнее. Важно не пропустить момент, когда ученик пытается — как бы то ни было неумело! — «помочь» учителю осуществить их совместную деятельность. Пропустишь первую такую попытку — рискуешь следующей уже не дождаться, и вырастет «послушное», «удоборуководимое» существо. Бесконечно важно, как пишет Э.В.Ильенков, не пропустить момент, когда учитель должен «ослабить руководящее усилие». А это и значит, в терминах Ю.М.Устинова, быть средством детского развития, а не самоцелью...
(Педагог и журналист Михаил Кордонский поставил передо мной проблему, что сироты с младенческого возраста не способны к самостоятельной деятельности. Делают что-либо только в присутствии учителя, в отсутствие — нет. И вообще не могут действовать целенаправленно, а лишь реагируют на внешние воздействия, вроде флюгера: куда ветер дует, туда флюгер и поворачивается. Может быть, в том как раз дело, что когда-то этими ребятами «переруководили», вовремя не ослабили «руководящего усилия»? М.Кордонский обращался с этой проблемой к ученому Б.Г.Херсонскому, и тот не смог обнадежить своего собеседника, дать рекомендацию, как эту проблему решить. Э.В.Ильенков тут тоже далек от оптимизма: он прямо говорит и подчеркивает, что если пропустить момент необходимости «ослабить руководящее усилие», то этот благоприятный момент может больше не повториться, и он окажется не просто пропущен, А НАВСЕГДА УПУЩЕН. Иными словами, сделать уже состоявшееся послушное, удоборуководимое существо инициативным — мягко говоря, проблематично... Поезд ушел.
И Ю.М.Устинов тоже не всегда оптимистичен. В документе о профилактике детской наркомании он пишет:
«Следует отметить, однако, что именно компенсация культурной депривации является особенно трудным делом, отдаленные результаты этой работы не являются стойкими, как того хотелось бы».
Вроде бы о другом, но и об этом тоже — о том, что не все последствия депривации, в том числе не все промахи учителей, обратимы. Бывает, увы, и невосполнимый ущерб, и особенно невосполним тот ущерб, который причинен детскому развитию в раннем возрасте, в начале пути...
2. Весь наш дальнейший разговор — о роли десяти — двенадцатилетних педагогов, из которых как раз и состоит «Школа спасателей». Но сначала аналогия. Анализируя проблемы развития слепоглухих ребят, я тоже пришел к мысли о необходимости как можно более широкого общения этих ребят со зрячеслышащими сверстниками, а также детьми-инвалидами других категорий. И назвал такое преодоление связанной со слепоглухотой социальной депривации — через общение и по возможности общую жизнь с другими детьми, по ту сторону забора детского дома для слепоглухонемых, — «совместной педагогикой». Естественно, имея за плечами такой опыт, я не мог не воспринять и педагогику Ю.М.Устинов как вариант совместной педагогики, и притом вариант, реализующий ее так полно, как никакой другой, в том числе реализуемый мною самим.
В процитированном интервью речь идет о создании Центра восстановления и развития личности (ЦВИРЛ). Это самый ранний известный мне проект «Школы спасателей». Называться учреждение может по-разному, а суть — создание группы ребят, способной оказывать позитивное социально-нравственное влияние на подростковую среду, инициировать в этой среде позитивные социально-нравственные процессы, прежде всего — процессы взаимопомощи в самых разнообразных ее проявлениях, вплоть до взаимопомощи между относительно здоровыми детьми и детьми-инвалидами, чем занимается Детский орден милосердия и множество других «родственных» организаций, участвующих в Движении детского милосердия. В программе «Школа спасателей» читаем:
«Группа «Школа Спасателей» — стационарное полифункциональное детское объединение, где одной из важнейших внутренних установок является социотерапевтическая деятельность группы относительно сверстников, с которыми она постоянно вступает в открытый контакт, самоорганизация детской среды на основе принятых группой ценностных ориентиров и целевых установок. В связи с этим, существенным моментом является принцип социального равенства в стартовых возможностях членов группы «Школа Спасателей» и детей, вступающих с ней в контакт, что, безусловно, предусматривает для группы «Школа Спасателей», вкупе с моделью домашнего, «семейного» существования, модель социально автономной группы (общины), когда группа живет по принципу полного самообслуживания, в том числе бытового».
Как уже упоминалось, в такой общине, руководимой Ю.М.Устиновым. я прожил месяц в июле — августе 2002, в горном лесу в Туапсинском районе Краснодарского края. Ребенок там — не «объект педагогического воздействия», а субъект всех происходящих в общине процессов, и основной закон взаимоотношений в общине — именно взаимопомощь. Поэтому душевно в ней чувствуешь себя комфортно, как нигде. Там буквально отогреваешься душой, и снова ощетиниться, снова объявить войну всему окружающему миру, после опыта жизни в такой общине — сложно... Ибо возникает ориентир, позволяющий уже отличить социально-негативные явления от социально-позитивных, носителей положительных или отрицательных ценностных ориентаций. Окружающий мир уже не весь чужой и враждебный, а только частично. Полностью же родным, своим окружающий мир не может быть ни для кого из нас — пока в нем существует насилие. (Вот он, основной источник социальной депривации!) Но важно, что окружающий мир в наших глазах дифференцируется, и сами себя мы относим к той его части, которая так или иначе насилию противостоит.
МЫ СТАНОВИМСЯ АКТИВНЫМИ УЧАСТНИКАМИ СОПРОТИВЛЕНИЯ НАСИЛИЮ.
Программа «Школа спасателей» и есть программа сопротивления насилию в детской среде. Что касается ее «полифункциональности», то Ю.М.Устинов перечисляет:
«Программа синтетически сочетает в себе:
- оказание практической помощи детям, терпящим различные виды бедствий, находящимся в угрожаемом положении, трудной жизненной ситуации;
- инициирование в детской среде движений с позитивной социальной направленностью;
- профилактику детской безнадзорности, преступности, наркозависимости;
- Поддержку ребенка в трудной жизненной ситуации, в кризисе или конфликте.
- Создание безопасных, свободных от насилия и дискриминации детских сред и сообществ.
- Активное побуждение их к поиску позитивных жизненных ценностей на основе принципов культуры мира и ненасилия;
- возможность информационно-методической координации на региональном уровне всех заинтересованных (и пока разрозненных) ведомств помощи детям, терпящим социальные бедствия: детям из неблагополучных семей, беспризорным, жертвам жестокого обращения, в одиночку противостоящим влиянию криминальных групп, детям из семей беженцев, мигрантов и т.д.;
- подготовку кадров (включая раннюю профессиональную ориентацию) для работы в сфере социальной, экстремальной педагогики и спасательных мероприятий, социальной инженерии и технологии;
- проведение исследовательской и научно-практической работы в сфере деятельности программы, разработку моделей социальной адаптации детей, находящихся в состоянии социального бедствия».
Такой полифункциональностью обусловлено то, что «Школа спасателей» оказывается телом «многонога» — весьма разветвленной структуры. К программе приложены две схемы, но через мой дисплей они не воспринимаются. Поэтому я попросил Ю.М.Устинова описать эти схемы словами. Его описание достаточно ярко иллюстрирует, что же такое «Школа спасателей» и какова ее деятельность. Привожу описание схем полностью — чтобы не переписывать всю программу:
«В центре схемы» (структурной. — А.С.) «обозначено
основное деятельностное звено Программы — детская группа
«Школа Спасателей».
«К ней примыкают, вместе с ней и — или для нее
работают: Группа административно-хозяйственного обеспечения,
Служба экстренной социально-педагогической помощи
(круглосуточная), автор, или уполномоченный им представитель
авторской группы — обеспечение сбалансированной работы всех
элементов программы, иначе будет бардак среди не ведающих,
что творят.
«К основной группе примыкают: социальный профилакторий
для детей, находящихся в пограничном состоянии, нуждающихся
в контактах с «хорошей командой» и, возможно, вхождении в
нее и ДОСУГОВАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ ПЛОЩаДКА — место открытого
контакта с окружающей детской средой, место для опознания
основной группы, ее стилистики, уклада жизни, ценностных
ориентаций и прочего. Для беспризорных — возможность
погостить в ШС без обязанностей, но и без проникновения
внутрь быта группы.
«Вот — вторая, функциональная схема, отражающая
динамику взаимодействия ребенка «со стороны» и группы,
ведущей программу.
«Функциональная схема ?1. (группа «ШС» и ребенок,
вступающий с ней в контакт):
«1. Информация о группе.
«1.. Распознавание содержания жизни и деятельности
группы, сравнение собственного социального опыта с опытом
группы «Школа Спасателей», исследование ребенком
(группировкой) опыта группы в совместной деятельности.
«2.. Возникновение дилеммы о принятии или отрицании
ребенком (группировкой) уклада, стиля и ценностных
ориентаций группы.
«Далее в схеме — веер стрелок к возможным решениям этой дилеммы, среди которых: сотрудничество с группой; пассивное отрицание, уход; активная конфронтация; попытка переориентировать собственную микрогруппу на жизнь по «новым законам»; включение в состав собственно ШС; участие в создании «дочерних» структур, объединений «по интересам»; другие варианты».
Из описания схем видно, что полифункциональность «Школы спасателей» — не декларации. Так или иначе — в зависимости от условий, обстоятельств, в том числе политического и экономического характера, — Ю.М.Устинов и его ребята все это делают с 1966 года. Они делом доказали, что умеют это делать. Эта работа — не что иное, как профилактика социальных взрывов, от которых Россия так много пострадала, особенно за последние сто лет. Преступно такой работе мешать. Если российское общество намерено выжить, а не покончить в очередной раз, в очередной революции, самоубийством, то оно просто обязано эту работу поддерживать всячески — и на государственном уровне, и на уровне спонсорской помощи, и на уровне общественных движений ненасилия, для которых идеи программы «Школа спасателей» могут и должны быть базовой идеологией.
«В связи с тем, что программа запускает в действие компенсаторные механизмы детских сообществ, самой детской среды, может пробуждать социальные и нравственные иммунитеты общества в контексте «общество-ребенок», она позволяет значительно сэкономить материальные и людские ресурсы».
Это при таком высоком уровне эффективности, который недостижим для «расточительных» вариантов решения тех же проблем. Акцент на экономии ресурсов важен, но, может быть, еще важнее акцент на эффективности программы. Эффективности, достигаемой именно благодаря тому же самому, что дает экономию...
В работе Ю.М.Устинова, КАК И В ЛЮБОЙ педагогической и психологической деятельности, ОЧЕНЬ ВАЖЕН ЛИЧНОСТНЫЙ ФАКТОР. Поэтому не стоит надеяться, что вот, мол, возьмем у Ю.М.Устинова «систему», да и сами ее запустим без него не хуже... Не получится. Как хорошо скаламбурил (по другому поводу) в письме ко мне один из устиновских ребят, без автора «система» немедленно обернется «шиштемой» — покажет огромный шиш всем любителям полагаться в психологии и педагогике на «методические рекомендации» и всякие «технологии», пренебрегая изобретающими и применяющими их людьми.
Ю.М.Устинов обязательно должен непосредственно участвовать в «монтаже и запуске» своей педагогической системы. Он, как и любой хороший педагог — центр притяжения, стержень детской группы, тот, ДЛЯ КОГО ребята многое делают, чего не стали бы делать БОЛЬШЕ НИ ДЛЯ КОГО. Нравится нам это или нет, но речь идет просто-напросто О ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ ЗАКОНЕ, суть которого именно в том, что дети развиваются не для себя, а для нас — близких им взрослых. Сначала они вообще живут для нас, и лишь постепенно учатся жить для себя. Не наоборот.
Потому-то, при попытке механически заменить руководителя, не считаясь со степенью его значимости для ребят, — многое сразу рушится. Как остроумно объясняет это Ю.М.Устинов в одном из своих афоризмов, «севши на муравейник, царем муравьев не станешь».
Перечитайте «Педагогическую поэму» Макаренко, ту главу, которая называется «Шарин на расправе». Не буду пересказывать, чтобы не портить вам удовольствие...
Люди тем и отличаются от винтиков, что одного другим так просто не заменишь. И это верно не только для детей, но и для взрослых. Уважают и любят человека, а не кресло, которое он занимает. К сожалению, с этой психологической истиной в России считаться никак не научатся. Не это ли одна из главных причин нашего фатального отставания от Запада?
Казалось бы, этому противоречит заключительный абзац программы «Школа спасателей»: «Программа (полностью, или фрагментарно) подлежит тиражированию и работает эффективно в населенных пунктах, где численность населения превышает 15 000 человек».
Школ может быть много, но в каждой школе руководитель должен быть для ребят близким взрослым. «Близкий взрослый» — это понятие научной психологии, характеризующее наивысшую степень значимости кого-либо для ребенка. Иногда «близким взрослым» может быть и другой ребенок. Но со значимостью педагога для ребят нужно считаться обязательно. И педагогов, умеющих стать для ребят «близкими взрослыми», надо очень беречь.
Действительный член Международной
академии информатизации при ООН,
почетный международный доктор гуманитарных наук
в Саскуаханском университете в США,
доктор психологических наук,
профессор Университета Российской академии образования,
кавалер почетной золотой медали имени Льва Толстого
2002, 27 ноября — 2 декабря