Александр Карнишин. Будни директора школы
«Домашнее» обучение
— А я ща как двину тебя по башке, так сразу..., — пятиклассник схватил со стола пол-литровую банку, в которой до того стояли цветы, и замахнулся на директора школы, сидящего за столом. Его бабушка сидела в углу и умильно смотрела на внучка, которого директор почему-то не хотел брать в свою школу.
Завуч, стоящая в дверях, побледнела и сделала шаг к мальчишке, но тот тут же отскочил к распахнутому в теплое лето окну.
— Не подходи! — закричал он. — Выпрыгну!
Директор не смотрел на него, хотя до той банки было — совсем ничего. Он мерно, скучным серым голосом, на одном тоне, не повышая и не понижая, говорил бабушке:
— Вот, видите? Это он сейчас мне угрожает. Я же испугаться могу. Могу сильно испугаться. И толкнуть его. Сильно. Он из окошка выпадет, а мне отвечать. Понимаете? Зачем мне отвечать? У меня трое детей, сын в школу пойдет. В эту школу. А я — в тюрьме. Неудобно получается. Так ведь?
Он сам себе покивал головой, прикидывая, как увернуться, если у того дурачка не хватит мозгов, и он запулит банкой в лоб.
— Или возможен другой вариант. Вот, он сейчас мне банкой в лоб заедет. Ему-то ничего не будет, и вы это знаете. Вижу, и он знает — научили, значит, что маленьких не обижают. А у меня трое детей. И как теперь они будут без отца? Кто их кормить будет? Может, он? Он только и может, что на людей бросаться...
Бабушка попыталась смягчить впечатление:
— Петечка, ну, что же ты. Тебя же никто не трогает. Тебе никто не угрожает... Ну, успокойся, мальчик мой...
— А-а-а-а! Молчи, дура! Вы все против меня! И он, и ты, и все! Я сейчас ему шандарахну, а потом в окно выпрыгну, а вы все отвечать будете! Все!
Директор сидел и смотрел на эту картину: бабушка на стуле, взвинченный мальчишка с банкой, которой он махал все время, замахиваясь, бледная завуч в дверях...
— Да, ты, пожалуй, уже всех напугал. И бабушку, и завуча, и меня. И как же тебя теперь в школу принимать, если мы тебя боимся? Ты же страшный такой. Или убьешь кого, или сам в окошко выпрыгнешь, а нам отвечать. Вот, обидят тебя учителя, оценку не ту поставят, а ты — раз, и в окно...
— Не подходи-и-и-и!
— Ты глаза-то открой, открой, — все на той же ноте, совершенно не поднимая голоса, бубнил медленно директор. — Посмотри вокруг. Никто к тебе не подходит. А в классе будет тридцать человек, и все будут рядом. Ну, и нужно оно тебе? Ты же только раз какого-нибудь мальчишку или девчонку ударишь, и тут же родители придут разбираться. Родители — это не я. Я вот сижу, смотрю, терплю.
Мерный голос, ветерок из окна, никто не двигается, и только напряженный и весь всклокоченный мальчишка, который все еще дергается, все еще пугает.
— Ты думаешь, что я не хочу тебя учить? Ты неправильно думаешь. Мы тебя учить все равно будем, — так же мерно, убаюкивающе продолжал директор школы. — Мы тебя учить обязаны. Но ты ведь не хочешь, чтобы старшеклассники над тобой издевались?
Он сделал паузу, но паренек не отвечал, только поглядывая, не двинулся ли кто в его сторону.
— Ты говорить-то умеешь, а? — теперь директор уже улыбался, снижая градус разговора. — Или только кричать и отмахиваться? Ну, представь, махнешь ты или заругаешься в коридоре, а тут старшеклассники, а их много. И опять отвечать мне, а болеть — тебе... Ну, поставь, поставь ты эту банку. Я уже сколько времени перед тобой сижу и с тобой разговариваю, как с мужчиной, а ты, как девчонка какая-то истерикуешь тут. Ну? Во-о-от... Молодец. Давай, так договоримся. Я, похоже, тебе совсем не нравлюсь, ты вон даже и угрожаешь мне. Пусть бабушка завтра одна придет, мы с ней и побеседуем о твоей учебе, хорошо? Пётр, да? Договорились, Петя?
Тот стоял, непонимающе оглядываясь: никто не хватал его, не успокаивал, не пытался держать за руки...
— Эй, Пётр! Ты слышишь? Сегодня мы ничего второпях решать не будем, а завтра придет только бабушка, и мы решим с твоей учебой. Так — нормально?
— Я в этой школе буду?
— В этой, в этой, а куда нам деваться?
Бабушка увела обмякшего и успокоившегося внучка, а директор вытер пот со лба и обратился к завучу:
— Готовьте на домашнее обучение. Сами видите — в класс его нельзя сажать. Бабушке объясните, какие справки собрать, какое написать заявление. Объясните преимущества такой системы: все же к ней будут учителя ходить, а внучок будет всегда дома, под присмотром. И вот еще... Не подпускайте его ко мне больше. Могу пришибить. Уж очень мне не нравится, когда на меня замахиваются, когда угрожают...
— Да, кто же знал?
— Ну, вот, теперь знаем. Да? Решили, в общем...
Он встал, посмотрел в окно, как бабушка ведет внука домой, вздохнул тяжело и пошел по школе — выискивать, где еще необходимо его присутствие перед новым учебным годом.
