Андрей Константинов

Разумеется, я не стану подробно пересказывать биографию Фромма и излагать все его идеи, - даже будь я на это способен, такой рассказ занял бы слишком много времени. К счастью, это и не нужно - документальная биография Эриха Фромма, написанная Райнером Функом, издана на русском языке [1], и все интересующиеся могут к ней обратиться, а я остановлюсь лишь на некоторых моментах, важных для понимания мировоззрения этого человека.

У Фромма такое замечательное мировоззрение - образно говоря, оно мне напоминает голограмму: если мы, например, от фотографии отрежем кусочек, то получим испорченную фотографию и кусочек изображения отдельно; но если мы отщепнём кусочек от голограммы, то у нас и изображение сохранится практически таким же, и в маленьком кусочке будет то же самое изображение целиком, только в уменьшенном виде. Фромм во всех своих книгах развивал одни и те же ключевые мысли - где-то подробнее одно, где-то подробнее другое, - по ним, как по кусочкам голограммы, можно воссоздать всё изображение; вот я и сосредоточусь на некоторых моментах, кажущихся мне сейчас ключевыми. Кроме того, книги Фромма у нас изданы, каждый, кому это интересно, может с ними ознакомиться.

Первая работа Фромма, которая мне попалась и с которой началось моё знакомство с этим автором, была "Психоанализ и религия" в сборнике "Сумерки богов", 1989 год; некоторые идеи, высказанные в этой книге, оказались созвучны моим мыслям. По-моему, это типичный случай - когда автор не "открывает глаза" читателю, а просто ясно излагает то, что читатель и раньше - отчасти смутно - понимал.

Фромма издают, переиздают, и это радует: раз переиздают, значит - тиражи расходятся; раз тиражи расходятся, значит - читают; раз их читают, раз совершён такой большой посев, значит - хоть где-то будут всходы, и это обнадёживает.

Эрих Фромм родился 23 марта 1900 года во Франкфурте-на-Майне в ортодоксальной еврейской семье. Оба его родителя происходили из семей раввинов. Та среда, в которой он рос и воспитывался, была основана на традиционных иудейских патриархальных ценностях и во многом она отрицала ценности буржуазные. Именно из этой среды Фромм воспринял скепсис по отношению к буржуазным ценностям. Я хочу привести один любопытный пример про его прадеда, которого ещё называли "Вюрцбургский рабби", - известного во всей Баварии (среди иудейского населения) учителя Талмуда. Этот рабби владел маленькой лавочкой, в которой он обычно сидел и штудировал Талмуд. Если в это время в лавку заходил покупатель, прадед очень недовольный отрывался от занятий и говорил: "Что, разве нет другой лавки?" - что, мол, Вы сюда пришли!.. Когда возникла возможность зарабатывать больше денег, но для этого на три дня в месяц отрываться от занятий - ездить в другой город, прадед такую возможность отверг. Фромм эту историю рассказывал уже в почтенном возрасте, т.е. она ему запала в душу крепко; он вырос в этой среде и впитал в себя убеждение, что нельзя потратить жизнь на зарабатывание денег - бегать с выпученными глазами, менять эти "баксы", заключать какие-то сделки - и больше ничего, никакой культурной жизни, никаких подлинных радостей! Незаметно жизнь пройдёт, настанет пора помирать - и будет мучительно больно за бесцельно прожитые годы, как говорится в известном произведении.

Ещё одна характерная история, связанная с двоюродным дедом Фромма, первым его учителем иудаизма. Маленький Эрих Фромм был очень дружен с этим человеком и спросил его как-то раз: "Дядя, как ты думаешь, кем я стану, когда вырасту?" Понятно, маленький мальчик ожидает, что ему скажут - великим учёным, знаменитым раввином, может быть - великим полководцем... А дядя ему ответил: "Ты будешь старым евреем!" Фромм потом комментировал: "Это был вполне типичный еврейский ответ, выражающий неприятие всякого тщеславия". Вот на этих ценностях он рос.

В отрочестве любимым чтением Эриха Фромма был Ветхий Завет. Причём он без особого интереса читал истории о войнах и кровопролитиях, но вот три истории из этой книги очень ценил.

Во-первых, это история о "грехопадении", когда первые люди в Раю вкусили "запретный плод". Первый шаг сделала Ева, женщина, - по этой причине в патриархальной иудео-христианской традиции женщина осуждается как средоточие зла. Фромм эту историю интерпретировал по-своему: "грехопадение" стало первым самостоятельным шагом человечества, тем шагом, после которого человек стал собственно человеком, - и этот первый шаг сделала женщина. Таким образом, Фромм (который был бескомпромиссным сторонником освобождения женщин от патриархального господства) рассматривал "грехопадение" как возвышение человека. После он скажет, что великие герои человечества - это Ева и Прометей, которые помогли человеку пойти своим, человеческим, путём, а не оставаться пусть в райском, гармоничном, но животном состоянии.

Вторая библейская история о том, как Авраам спорил с Богом насчёт спасения города Содома. Задумал Господь испепелить Содом за грехи, в которых погрязли его жители. А тут у Авраама как раз состоялась встреча с Господом, вот Авраам и говорит, что, мол, Господи, ты Судия над всей Землёй, не может быть, чтобы ты поступил неправосудно! А что, если в этом городе найдётся 50 праведников? Неужели ты их тоже уничтожишь?! - Господь ему отвечает: - Ладно, не буду я уничтожать город, если там найдётся 50 праведников. - Авраам не отстаёт: - Не прогневись, Господи, но что если до пятидесяти не достанет пяти? - Господь в ответ: - Ну хорошо, не уничтожу город и из-за сорока пяти праведников. - А если сорок? - говорит Авраам... Вот так они торговались, когда Авраам сказал "десять", Гоподь пообещал ему не уничтожать город и ради десяти праведников, после чего поспешно удалился. (Чем эта история закончилась, известно: в Содоме не нашлось и десяти праведников, а нашёлся только один Лот; понятно, что его семья не в счёт, потому что в патриархальном обществе жена и две взрослые дочери за людей не считаются, но Лоту разрешили их эвакуировать вместе с собой, после чего город был испепелён.) Таким образом, Фромм вычитал в Библии, что с Богом можно спорить.

И третье, что задело Фромма в Ветхом Завете, это книги пророков, провозвестников Мессианского Времени, т.е. того времени, когда люди восстановят на новом уровне утраченную при "грехопадении" гармонию. Позже Фромм говорил, что быть пророком - значит провозглашать какие-то идеи, не обязательно новые, и реализовывать их в своей жизни. И он сам стал таким пророком.

Итак, как я уже сказал, Фромм происходил из семьи ортодоксальных иудеев и поначалу сам был ортодоксальным иудеем, проявлял в этом направлении общественную активность. Так, во Франкфурте он участвовал в создании Общества еврейского народного образования, где читались разные лекции по иудаизму.

Поступил он в университет во Франкфурте, там изучал право, которое он понимал не в формально-догматическом смысле, а философски: право - это кристаллизированный минимум этики данного общества. Вскоре Фромм понял, что карьера адвоката его нисколько не прельщает и тогда он продолжил своё обучение уже в Гейдельбергском университете, где изучал социологию, психологию, философию.

Среди своих Учителей Фромм называл такого раввина, как Зелман Барух Рабинков, происходивший из Российской империи; интересно, что он был учителем Штейнберга - того самого Штейнберга, левого эсера, который был наркомом юстиции во втором составе Совнаркома Советской России. Рабинков в своё время эмигрировал из России в Германию, позже - в начале 20-х годов - туда же эмигрировал Штейнберг; Фромм близко с ним познакомился уже в США, и, надо думать, многие подробности о Российской революции он узнал от Штейнберга - что называется, из первых рук.

Несколько слов о Рабинкове, потому что это достойный человек, который повлиял на Фромма очень сильно. Я просто зачитаю, что Фромм пишет о нём: "Его культура не была культурой центрально-европейского бюргерства XIX-XX веков; в гораздо большей степени это была культура протеста, которую мы наблюдаем у радикальной русской "интеллигенции" (забавно, что это слово взято в кавычки, т.е. подразумевается, что это русское слово, непривычное для западного человека. - А.К.). В принципе, он сочетал революционные позиции со своимим религиозными установками, и его интерпретация иудаизма определялась взаимодействием этих обоих факторов... Пожалуй, позицию Рабинкова можно назвать "радикально-гуманистической". Для его учения было очень типично, что он искал радикально-гуманистическую позицию в иудейской традиции и находил её..." Эта мысль потом станет составной частью мировоззрения Эриха Фромма - о том, что в любом достаточно развёрнутом учении (не обязательно религиозном) есть своя гуманистическая составляющая, и все гуманистические составляющие во всех учениях говорят разными словами об одном и том же, сводятся к одному и тому же. Поэтому истинная граница проходит не между разными учениями, а между гуманистической и авторитарной тенденциями всех учений [2].

И ещё одно высказывание Фромма о Рабинкове: "О чём бы ни шла речь, его убеждения для него были не как собственность или знамя, которыми он обладал и должен был продемонстрировать или защищать. Он дошёл до них с большим напряжением своих творческих сил, и его глубокая убеждённость делала для него ненужным ни переубеждать кого-либо, ни подчинять своему воиянию. Он был человеком не только без титула, но и без малейшей потребности в аттрибутах авторитета... Его авторитет основывался на его знании, заинтересованности, искренности, но никогда не на том, что он что-то из себя строил... Всё его влияние было через его бытие, его пример, хотя он был последним, кто бы хотел быть примером. Он был целиком самим собой". Когда я это читал, у меня возникла параллель: идеальный образ человека Дао, как он отражён в даосских текстах, - и это ещё одно подтверждение того, что в самых разных традициях - что даосизм, что иудаизм, что угодно - есть обшая гуманистическая сставляющая, которая по-разному говорит об одном и том же.

Рабинков, по-видимому, повлиял на постепенный отход Фромма от ортодоксального иудаизма. Окончателно это произошло в 1926 году, и вот как это было. Фромм стоит напротив киоска, в котором продают свиные сосиски (а известно, что иудейская традиция предписывает воздерживаться от свинины), вдыхает их аромат, облизывается, с минуту колеблется, потом подходит, покупает порцию и съедает... Позже он в шутку охарактеризовал этот эпизод как своё "грехопадение", аналогичное "грехопадению" Евы и Адама, отведавших запретный плод.

Ещё немного по поводу университетской молодости Фромма. Изучая философию, он обратил особое внимание на Аристотеля и Спинозу - как на философов, которые уделили много внимания этическим вопросам; ведь Фромма никогда не интересовала философия ради философствования, ему всегда была нужна философия для практической жизни - как жить, к чему стремиться. Кроме того, в студенческие годы его заинтересовала философия Маркса, и, я полагаю, вот почему. Философия Маркса ему напоминала иудейское мировоззрение: сначала человек выходит из животного состояния через "грехопадение", как в иудейской традиции, или через развитие трудовой деятельности, как у Маркса; проходит через весь этот кошмар, через весь этот мир всё возрастающего отчуждения, сгущающегося по мере развития его трудовой деятельности, - когда им созданное им же и рулит, вместо того, чтобы он был хозяином своих обстоятельств, - и в конце концов человек должен, это его Сверхзадача, вернуться, только на более высоком уровне, к утраченному состоянию гармонии. У иудеев это называется Мессианским временем, а у Маркса - коммунистическим обществом. Но параллели прослеживаются.

Фромм знакомится с теорией Зигмунда Фрейда и после окончания универсистета продолжает своё образование в берлинском Институте психоанализа. Думаю, интерес к теории Фрейда не случаен, и здесь можно найти параллели с учением Маркса, - фрейдизм и марксизм друг друга дополняют. Одно из положений марксовой философии состоит в том, что сознание определяется общественным бытиём, а историческая задача человека - познать это общественное бытиё, переделать его, стать его хозяином и таким образом стать хозяином самому себе. Фрейд говорил о том же, только с другой стороны, "изнутри": сознание человека формируется открытым Фрейдом бессознательным, а задача психоанализа, по Фрейду, - помочь человеку осознать, что это за такие бессознательные силы им вертят, чтобы их контролировать и тоже быть себе хозяином.

Фромм поначалу был ортодоксальным фрейдистом - также, как в своё время был ортодоксальныи иудеем, - но постепенно в течение 30-х годов, уже находясь в США, он отошёл от ортодоксального фрейдизма. Какие основные моменты его несогласия с теорией Фрейда? Во-первых, Фрейд рассматривал людей как экономических субъектов в буржуазном обществе: у них есть набор каких-то потребностей, в данном случае - биологических, и для удовлетворения этих потребностей они вступают друг с другом в общение. Т.е. общение, всё богатство связей между людьми для Фрейда выступали как средство, но не как цель. Фромм с этим согласиться не мог, он пришёл к выводу, что связи между людьми - это главное, это как раз цель. Или, как говорил примерно тогдаже Антуан де Сент-Экзюпери, существует единственная роскошь - это роскошь человеческого общения.

Также Фромм не соглашался с положением фрейдизма о том, что в основе человеческой психики лежат только биологичекие инстинкты, названные Фрейдом Эросом и Танатосом. Есть, говорил Фромм, некоторая психическая энергия, выросшая из биологии, но не сводимая к ней, она гораздо богаче чем то, что полагал Фрейд и она находит свой выход в формах, зависящих от социальной среды, в зависимости от условий реализуется так или иначе. Кроме того, Фромм подверг сомнению само существование инстинкта смерти, считая, что разрушительные импульсы развиваются, когда не может быть реализован инстинкт жизни, т.е., что это не первичная сила.

Став после берлинского института психоаналитиком, Фромм стал практиковать психоанализ и придерживался поначалу строгих предписанных правил. Так, психоаналитику полагалось ни в какие ценностные отношения с пациентом не вступать, занимать позицию совершенно отстранённую, "нейтральную". Фромм так и делал... - и чувствовал, что засыпает на сеансах. Тогда он спросил себя - откуда эта усталость, утомляемость, может, я что-то делаю не так? Может, я неправильно живу? Фромм радикально пересмотрел своё отношение, - он перешёл к живому участию в проблемах пациента - и зажил совсем другой жизнью.

В 1930-м году Фромм присоединяется к Франкфуртскому институту социальных исследований, к известной Франкфуртской школе, которой тогда руководил Макс Хоркхаймер. Если верить Райнеру Функу, с приходом в институт Фромма, работа института приобрела направление, ставшее определяющим в дальнейшие годы: социальные исследования, сочетающие марксизм и психоанализ; возник термин "фрейдо-марксизм". Иногда ещё Фромма называют одним из основателей неофрейдизма.

В начале 30-х с активным участием Фромма проводится следующее социально-психологическое исследование среди немецких рабочих и служащих [3]. Было подготовлено много анкет, они распространялись в основном через профсоюзных лидеров, содержали большой ряд вопросов, причём вопросы были составлены так, чтобы интерпретировать анкеты не собственно по содержанию ответов, а по ассоциациям. В частности, анкетируемому предлагалось назвать несколько известных в истории людей, которые ему наиболее близки. Ответы, полученные от двух разных людей, могли пересекаться процентов на 50, но при этом свидетельствовать о совершенно разных типах характеров. Например, один ответ: Наполеон, Ницше, Бисмарк, Сталин; другой ответ: Наполеон, Ницше, Бакунин, Джек Лондон. Ответы пересекаются на 50%, но по ассоциациям в одном случае тип характера явно авторитарный, кто вдохновляет этого человека - в основном диктаторы; в другом случае явно прослеживается порыв человеческого духа к свободе, в "запредельные сферы", т.е. ассоциации совершенно разные [4].

Уже в 1931 году на основании этого анкетирования был сделан вывод: немецкие рабочие и служащие, несмотря на то, что они голосуют на выборах за коммунистов и социалистов и искренне считают себя сторонниками этих партий, не станут оказывать серьёзного сопротивления Гитлеру, если он придёт к власти. Вывод был основан на чертах характера этих людей. Как говорил Фромм, социалистические идеи в рабочей среде были распространены очень широко, но они не были распространены глубоко, и за них всерьёз эти люди бороться не станут. Поэтому не надо обольщаться. Приведу пример из истории нашей страны: у "третьей революции" 1921 года была широкая социальная база среди крестьянства, до тех пор, пока крестьянам не дали НЭП - то, что им и было нужно на самом деле. Как только крестьяне получили НЭП, они получили то, что хотели и "третья революция" кончилась - её идеи в крестьянских массах были распространены широко, но не были распространены глубоко...

Как и было предсказано, Гитлер к власти пришёл, ему особого сопротивления оказано не было, и Франкфуртский институт был вынужден перебраться в США. В Америке начинается постепенный отход Фромма от Франкфуртской школы, обусловленный его конфронтацией с Теодором Адорно и Гербертом Маркузе. С точки зрения оппонентов Фромма, Фрейд - это подлинный революционный мыслитель, т.е. по своим убеждениям он был скорее либералом, но вот из теории Фрейда следуют революционные выводы; Фромма стали упрекать в ревизионизме. Так, у Маркузе есть работа "Эрос и цивилизация", послесловие к этой книге носит пдзаголовок "Критика неофрейдистского ревизионизма". Там достаётся К.Г. Юнгу как правому ревизионисту, Вильгельму Райху как левому ревизионисту и, в частности, Фромму как ревизионисту-центристу.

Отношения между Маркузе и Фроммом были, как говорил сам Фромм, "амбивалентные". Эти два человека относились друг к другу очень серьёзно. Маркузе предлагал Фромму написать рецензию на его книгу "Одномерный человек". Фромм не взялся за это и отклонил предложение, но тем не менее это показатель. У Фромма в библиотеке книги Маркузе были в нескольких экземплярах, он ими очень серьёзно занимался. Как говорил Фромм, его основные разногласия с Г.Маркузе состоят в следующем: Маркузе считает, что человек должен вернуться в детство, вновь стать беззаботным ребёнком. С точки зрения Фромма, мы и так ещё дети, человеку нужно стать полностью взрослым, самому встать на ноги - в этом Сверхзадача человека.

Где-то в 30-е годы Фромм познакомился с работой И.Я.Бахофена, который, исследуя мифологию, открыл существование в прошлом человечества матриархата; он обнаружил, что мифология содержит несколько пластов и что с утверждением патриархата было произведена среди богов определённая "ротация". Фромму не очень нравился термин "матриархат", казавшийся неадекватным; он предпочитал термин "матрицентризм", т.е. центральное положение женщины, матери, как Матери-Природы в том числе, поклонение Женскому Началу. В этом обществе не было таких собственно патриархальных ценностей, как социальная иерархия в том смысле, в котором мы её сейчас знаем, соперничество, власть в нынешнем смысле этого слова. Он против "матриархата", потому что "архе" означает власть. Матрицентризм ассоциируется с равенством потому, что у матери, говорит Фромм, все дети безусловно любимые, независимо от того, как они себя ведут - улыбается ей дитя или не улыбается, всё время хнычет. А у отца существует определённая иерархия: безусловно "хороший" лишь тот, кто слушается.

В то же время Фромм не был сторонником полного возвращения к матрицентризму, поскольку матрицентризм предполагает пассивное состояние человека, растворённость в Природе. Он говорил, что матрицентрический принцип укоренённости в Природе, матрицентрический принцип равенства и милосердия должен быть дополнен мужским принципом здоровой агрессивности и отцовским принципом справедливости. Фромм выступал за сбалансированность.

Итак, мы видели: иудаизм (в основном, книги пророков), Фрейд, Маркс, Бахофен, - те учения, которые оказали наибольшее влияние на формирование мировоззрения Фромма; но было ещё одно - буддизм. В буддизме он увидел религиозную систему, которая не нуждалась ни в каких авторитетах (включая Бога), ни в каком поклонении, полностью основывалась на рациональности.

В особенности Фромма привлекал буддизм в дзенской интерпретации; в дзен-буддистской практике он увидел то, что присутстсвовало и в психоанализе - способ расширения сферы осознаваемого человеком. В его доме в Мексике (где Фромм поселился в 1949 году) был как-то проведён недельный семинар под названием "Психоанализ и дзен-буддизм". На русском языке издана книжка "Что такое дзен", в ней есть статья Фромма.

В 1960-м году Фромм вступил в Социалистическую партию США, но когда партийная бюрократия отклонила написанную им для этой организации программу, вышел из соцпартии. Тогда же Фромм написал работу "Концепция человека у Карла Маркса" (1961). Дело в том, что ранние работы Маркса, собственно философские, которые были впервые изданы только в Советском Союзе в конце 20-х - начале 30-х, в США были практически неизвестны, и Фромм стал одним из первых их популяризаторов.

Ещё один момент из биографии Фромма - он в 1968 году участвовал в кампании за выдвижение на пост президента США сенатора Юджина Маккарти, "друга поэзии и философии, не желавшего получать голоса с помощью сентиментальности и демагогии". Кроме того, Ю. Маккарти выступал против войны во Вьетнаме. 68-летний Фромм, уже пожилой человек, мотался по стране, выступал в поддержку этого кандидата, себя не жалел; он пытался ещё до выборов опубликовать свою книгу "Революция надежды" - в поддержку Маккарти. Однако, как показала практика, "не желая прибегать к сентиментальности и демагогии", буржуазные выборы выиграть проблематично, - Маккарти не прошёл на пост президента США, несмотря на усилия его сторонников. Победил Никсон, который только активизировал Вьетнамскую войну... а Фромм в результате перенапряжения сил схватил первый инфаркт.

В 1969 году Фромм переезжает в Швейцарию, - благо, созданный им в Мексике психоаналитический институт уже прекрасно функционировал без него. В Швейцарии Фроммом написаны "Анатомия человеческой деструктивности" (1973), и в определённом смысле итоговая книга "Иметь или быть?" (1976).

Вот такая состоявшаяся жизнь. Фромм до самых последних дней (умер он в 1980-м году, не дожив пяти дней до своего восьмидесятилетия) оставался в здравом уме, несмотря на преклонный возраст, - а это показатель того, что человек знал, для чего жил. Напоследок я припас пример из работы биографа Фромма Р. Функа: "В 1975 году в связи с 75-летием Фромма Борис Любан-Плоцца и Райнер Функ организовали в Локарно симпозиум, на котором Фромм должен был выступать с основным докладом. Фромм, хотя и ослабевший после болезни <...> как обычно, экспромтом сделал двухчасовой доклад на основе нескольких тезисов, при этом ни один из 400 присутствовавших не обнаружили никаких признаков усталости ни у себя, ни у Фромма" (курсив мой).

Примечания, составленные автором в ходе расшифровки аудиозаписи:

1. В книге: Эрих Фромм. Мужчина и женщина. - М., 1998. С. 9-110.

2. Cреди заданных после лекции вопросов был такой: действительно ли в любом учении можно найти гуманистическую составляющую? Действительно, например, в гитлеризме гуманистической составляющей нет. Но если мы возьмём более широко - весь немецкий национал-социализм, то в его ранней стадии мы сможем обнаружить комплекс идей, допускающих гуманистическую интерпретацию в антимещанском, ницшеанском духе возвышения человечества до Сверх-человечества. (Сказанное не означает, что носители этого комплекса идей - Рем, братья Штрассеры, ранний Геббельс и др. - были гуманистами; просто эти идеи допускали гуманистическую интерпретацию.) То же можно сказать и о российском большевизме: тот факт, что в конце концов победила линия Сталина, вовсе не означает, что это учение было изначально на 100% античеловеческим, как это ныне представляют "демократы".