Александр Суворов

действительный член Международной академии информатизации при ООН (с 11 октября 1999), почётный международный доктор гуманитарных наук в Саскуаханском университете в США (с 19 мая 1991), доктор психологических наук (с 21 мая 1996), профессор Университета Российской академии образования (с 1 октября 1999), кавалер медали I степени имени Г.И.Челпанова (с 6 апреля 2004), кавалер почётной золотой медали имени Льва Толстого (с 1 июня 1997), кавалер памятной медали, посвящённой международному году добровольцев, учреждённому Генеральной Ассамблеей ООН (с 5 декабря 2002), лауреат Всероссийского конкурса «Добрая дюжина» (с 7 января 1995), кавалер Почётного юбилейного (80 лет) знака Союза пионерских организаций - Федерации детских организаций (с 29 марта 2002), научный руководитель Регионального Детского ордена милосердия, Рыцарь Свердловского областного Детского ордена милосердия (с 31 мая 1993). А самое главное - «Детская вешалка» (так прозвали его сами дети)

Проблема снятия отчуждения

Новая авторская редакция статьи, написанной в 2005 г.

Приходится ломиться в открытые двери, ибо кое-кому кое о чём кое-когда бывает «выгодно» забыть.

В науке и философии не должно быть места моде. Если мыслителей подразделять на угодных и неугодных нынешним властям предержащим, философии конец.

Маркс был «в моде» при Советской власти и «не в моде» сейчас, но и тогда, и сейчас маловато охотников вдуматься в самую главную проблему, которую Маркс пытался решить, — независимо от того, выступал ли он в качестве философа, экономиста или профессионального политика-революционера. А проблема эта — ОТЧУЖДЕНИЕ.

Меня сейчас не интересует эволюция термина в истории философии. Меня интересует только, что под этим термином имел в виду Маркс. А он имел в виду ни много ни мало — ОБЕСЧЕЛОВЕЧИВАНИЕ ЧЕЛОВЕКА. Процесс, в результате которого всё человеческое, все достижения человеческого Духа, вся культура — оказывается чужда едва ли не всему человечеству (когда философ говорит «человек», он имеет в виду человечество, а не отдельного индивида). Как так получается, что творцы всех материальных и духовных ценностей сами в громадном большинстве своём, и чем дальше идёт история, тем в большей степени, оказываются этих ценностей лишены — отчуждены от них? Как так получается, что и якобы «хозяева» этих ценностей столь же чужды им, как и творцы? Вот проблема, над которой бился Маркс в «Философско-экономических рукописях 1844 года» — и всю остальную жизнь, во всём остальном своём творчестве.

Отчуждение порождается уродливой капиталистической системой разделения труда, отчуждённым трудом. Трудом, эффективность которого достигается за счёт всё более узкой специализации. При такой системе разделения труда каждый «специалист» знает всё о немногом — о чём ему положено знать в силу его профессии, то есть места в общем разделении труда, — и не знает, да и знать не желает, ничего об остальном. Формула отчуждённого человека, узкого специалиста: всё о немногом, ничего об остальном. Отсюда явление, названное Марксом ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ КРЕТИНИЗМОМ. Формула универсального человека, не чуждого ничему человеческому — культурному: всё о немногом, понемногу обо всём. Но для этого надо быть с окружающим миром в универсальных, разносторонних отношениях...

Дело не в частной собственности самой по себе, не в том, лучше или хуже она собственности общественной. Дело в том, что при господстве частной собственности индивид находится с миром ТОЛЬКО В ОДНОМ ОТНОШЕНИИ — а именно, в отношении ОБЛАДАНИЯ. С чем бы и с кем бы ни встретился такой индивид, его интересует только одно: можно ли этим обладать. Ни Истина, ни Красота, ни Добро, ни даже Здоровье его уже не интересуют. Только обладание. Любой ценой. Хотя бы и ценой уничтожения — в конце концов — окружающего мира вместе с самим собой. Планеты Земля. Ещё не было во времена Маркса термина «экология», но экологические проблемы уже стояли, — чем дальше, тем острее. И перспектива самоуничтожения человечества, если дела и дальше пойдут так же, просматривалась уже вполне отчётливо. Этой-то перспективой и был озабочен Маркс.

Маркс различал в упомянутых рукописях (глава «Отчуждённый труд») ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОТЧУЖДЕНИЯ И СОСТОЯНИЕ ОТЧУЖДЕНИЯ.

Деятельностью отчуждения занят рабочий. Он создаёт продукт, который ему изначально не принадлежит, а предназначен для присвоения другим — не-рабочим. Это и есть отчуждённый труд. Доводящий человека до поистине скотского состояния. Рабочий, замечает Маркс, чувствует себя свободным только тогда, когда НЕ занят пусть отчуждённой, но всё же человеческой деятельностью. Когда пьянствует, украшает себя, удовлетворяет похоть. А в своём чисто человеческом качестве он чувствует себя рабом. Потому что это человеческое качество ему чуждо, отчуждено от него — и навязано ему в предельно урезанном, уродливом виде. В виде той функции, которую он выполняет в разделении труда на мануфактуре, на фабрике. Позже — у конвейера. В человеческом качестве рабочий чувствует себя рабом потому, что это качество «ЧАСТИЧНОЙ ДЕТАЛИ ЧАСТИЧНОЙ МАШИНЫ» (так определил его Маркс в «Капитале»). Качество «винтика», проще говоря.

Рабочий — придаток к своему рабочему месту. Скажем, к своему сверлильному станку. Вместе с этим станком он — часть, деталь «совокупной машины», которую представляет собой весь завод, вся фабрика. Но в свою очередь и завод (фабрика) — часть, деталь всей промышленности, всего «производства жизненных средств».

В своём человеческом качестве, навязанном рабочему деятельностью отчуждения, рабочий оказывается рабом ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА В САМОМ ТОЧНОМ И УЗКОМ СМЫСЛЕ ЭТОГО СЛОВА — ИНТЕЛЛЕКТА МАШИННОГО.

На самом деле «Искусственный интеллект» существовал задолго до появления на Свет Божий кибернетики и вычислительной техники. Мы уже многие тысячи лет порабощены искусственным интеллектом — прежде всего, машины, которая называется государством. Машины, существовавшей задолго до всякой техники. Машины, частичными деталями которой являются чиновники. Наёмные слуги искусственного интеллекта, по своей бесчеловечности, анти-человечности далеко превосходящего холодную безжалостность уэллсовских марсиан.

Государство — первая изобретённая человечеством машина, изобретённая себе на горе, ибо сразу же вышедшая из-под контроля людей, поработившая их. Так начался процесс отчуждения — процесс обесчеловечивания человека. Он идёт уже многие тысячи лет, и ситуация становится всё безысходнее. В ходе процесса отчуждения — обесчеловечивания — появилось ещё много других машин, поработивших людей точно так же, как и первая — государство. Совокупность этих машин с их бесчеловечным искусственным интеллектом, совокупность, ему современную, как раз и исследовал Маркс.

И Ленин таки правду говорит в «Государстве и революции», вслед за Марксом определяя государство как аппарат (машину) подавления одних людей другими людьми — меньшинством большинства, не забывает он уточнить. И поскольку подавлять приходится «большинство», государство не может быть ничем иным, как репрессивным аппаратом. Репрессивность, предназначенность для подавления — единственно точный смысл понятия «государство». Прочие «значения» этого слова только затемняют репрессивную суть дела. Я не сторонник расширительного «понимания» государства как общества в целом или некой территориальной единицы — страны. Общество — это общество, страна — это страна, а государство — это государство, то есть репрессивный аппарат, искусственный интеллект, через своих чиновников подавляющий «подданных» или «граждан» (хоть горшком назови... но в печку все мы уже попали — с рождения).

И этот репрессивный аппарат понадобился тогда, не раньше и не позже, когда впервые возобладало у «меньшинства» отношение ОБЛАДАНИЯ В УЩЕРБ И ВМЕСТО ВСЕХ ДРУГИХ ОТНОШЕНИЙ К МИРУ. Именно с этого момента возник процесс отчуждения как процесс обесчеловечивания человека. Труд всё более стал превращаться в деятельность отчуждения, которая на полюсе не-рабочего всё в больших масштабах, всё безысходнее порождала состояние отчуждения. Состояние, говоря по-русски, собаки на сене, которая сама не гам и другим не дам. Состояние, тайна, СУЩНОСТЬ которого — ОТНОШЕНИЕ ОБЛАДАНИЯ. То есть ПРИХВАТИЗАЦИЯ, как метко окрестили это состояние в современной России. Вот только на самом деле прихватизация не в 1991 году началась, а куда раньше — с первобытных времён...

Таков марксов анамнез и диагноз главной болезни человечества — отчуждения, первопричиной коего является узость отношений с миром и собой в мире. Узость предельная, поскольку из всех возможных отношений осталось только одно — отношение обладания. И если так будет продолжаться — а так продолжается по сей день — летальный исход неизбежен. Неизбежно самоуничтожение человечества. И даже в самом ближайшем обозримом будущем. При сохранении, тем более — углублении отчуждённости человечества от собственной сущности чем выше «технологии», тем ближе к краху. К обвалу в первобытное состояние, в лучшем случае. И голосов, предупреждающих о такой надвигающейся перспективе, становится всё больше.

Говорят, правильная постановка проблемы — половина решения. И предлагаемое Марксом решение предельно логично, прямо-таки напрашивается.

Если первопричина бед человеческих — сужение всего ансамбля общественных отношений до единственного отношения обладания, то, следовательно, выход — в универсализации отношений человека с миром и самим собой в мире. Во всестороннем и гармоничном развитии личности. И в создании необходимых условий для такого развития. Либо общество профессионального кретинизма сменится обществом поголовной талантливости, либо крах неизбежен.

Суть дела, суть всемирно-исторической дилеммы, открытой и предельно остро сформулированной Марксом, предельно проста. Если гибельно сужение отношений человека с миром до одного-единственного, прихватизаторского, то спасительна универсализация этих отношений, что единственно только и достойно человечества как разумной формы жизни. В этом суть дела, а не в частной собственности и революции самих по себе. Они — по сравнению со сформулированной сутью дела — детали, подробности картины, может быть, просто особенно заметные...

Ибо отношение обладания может господствовать и после уничтожения частной собственности в результате пролетарской революции. В обществе, названном Марксом «грубым коммунизмом», государство выполняет роль совокупного капиталиста. Частная собственность при «грубом» коммунизме на самом деле не отменяется, а гипертрофируется, её господство доводится до абсурда — до конституирующейся как власть всеобщей зависти. Но не всё можно отнять и поделить поровну. Поэтому «грубый коммунизм», при котором властвует всеобщая зависть, «абстрагируется от таланта и т.д.», — констатирует Маркс. В двадцатом веке это «абстрагирование» обернулось небывалым до сих пор террором против наиболее культурной, ОБРАЗОВАННОЙ ЧАСТИ ОБЩЕСТВА, ГЕНОЦИДОМ «СЛИШКОМ УМНЫХ».

Ближайшие последствия пролетарской революции, устанавливающей «грубый» коммунизм как господство всеобщей зависти, Маркс в 1844 году отлично предвидел. Но само собой ясно, что универсализация отношений человечества с миром, превращение человечества в действительно разумную форму жизни — из безумной, каковой его делает господство отношения обладания, — повторяю, универсализация отношений предполагает коренное переустройство человеческого общества.

Весь вопрос в том, как переустраивать. И во времена Маркса другого способа переустройства, кроме революции, не просматривалось. Революции не было никакой альтернативы. Потому что прихватизаторы добровольно делиться ничем не собираются. Их к этому надо принуждать насильственно, революционным путём. При том, что ближайшие последствия такого насилия в форме «грубого» коммунизма, повторяю, Маркс прекрасно предвидел. И именно эта беспрецедентная трезвость исторического мышления, способность предвидеть самые мрачные последствия, вынудила Маркса разработать учение о ступенях коммунизма. То есть «грубый» коммунизм — лишь первая ступень, доводящая господство отношения обладания до абсурда. Вследствие диалектического отрицания этого абсурда он неизбежно должен смениться более высокими ступенями организации коммунистического общества. Эти ступени, суть которых именно процесс универсализации отношений человечества с миром, в первом теоретическом приближении тоже описываются в «Экономическо-философских рукописях 1844 года».

Но если история двадцатого века подтвердила всё касательно «грубого коммунизма», то непосредственного перехода от этого абсурда к постепенной универсализации отношений человечества с миром не получается. Реакцией на этот абсурд стала Великая Криминальная Революция августа 1991 года. Происходит возврат под различными фальшивыми предлогами (особенно под предлогом «европеизации» России) к самым примитивным формам прихватизации. Формам откровенного, наглого грабежа меньшинством — большинства. Формам, пользуясь термином Маркса, «первоначального накопления капитала». А в рукописях 1844 года Маркс цитирует стихи:

«Откуда у тебя, дитя, дары все эти?
Ведь без источника нет ничего на свете».
— Да что ж, я их от папы получил.
«А папа от кого?»
— От дедушки.
«Но дал их
Кто ж деду твоему?»
Он _В_З_Я_Л_ их.

Предсказанный Марксом абсурд господства всеобщей зависти продолжается, а вот программы ликвидации этого господства нет... Не начинать же по кругу: опять революция, опять «грубый» коммунизм, опять криминальная отмашка маятника, опять, опять... По кругу в древнем мире ослы ходили, вертя мельничный жернов. И где-то на планете ходят до сих пор.

Такова ситуация на сегодняшний день. Революционная романтика повыветрилась, и слава Богу, а вот как поурезать аппетиты прихватизаторов, что противопоставить насилию с их стороны, кроме ответного революционного насилия, совершенно заведомо бесперспективного, — непонятно.

Но понимание сути беды, сути отчуждения, открытое Марксом, уже не замолчать и не фальсифицировать, как ни пробовали. Диагноз бесспорен, и общая стратегия лечения тоже бесспорна — универсализация отношений человечества с миром. И человечества, и отдельных людей.

В двадцатом веке поиски путей этой универсализации очень активно велись в философии, психологии и педагогике, словом — в ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ. Если «востребовать» результаты этих поисков в сфере образования, можно резко увеличить «поголовье» талантливых людей в обществе. Исправив, таким образом, последствия геноцида «слишком умных» в двадцатом веке. Но это не в интересах прихватизаторов. И вот предлагается «реформа» образования, в результате которой подавляющее большинство населения опять станет элементарно неграмотным.

А если двигаться в сторону универсализации человеческих отношений, то задача образования — всестороннее и гармоничное развитие личности. КАЖДОЙ, а не только принадлежащей к господствующему классу прихватизаторов. Если не стремиться имено к всеобщей универсализации отношений, для всех, то и частичной универсализации не получится — всего лишь углубится состояние отчуждения, в коем пребывают «не-рабочие». Воз останется там же, где застал его Маркс, только разве ещё глубже увязнет в противоречиях. На это и нацелены все «реформы» прихватизаторов — чтобы отчуждение стало только безысходнее.

Благодаря достижениям педагогической антропологии, то есть педагогически ориентированного человековедения, образование стало ключевой сферой универсализации человеческих отношений, — сферой, в которой можно вполне обоснованно надеяться на снятие отчуждения. Путём нормальной учебно-воспитательной работы с каждым индивидом. Именно с каждым. Это предполагает и социальную политику, делающую образование доступным даже для самых тяжёлых инвалидов. Между тем прихватизаторская «реформа» грозит уничтожить уже существующую систему специального образования. Посягательство на всеобщность образования, как массового, так и специального — это посягательство безумия на разум, гибельного отчуждения на спасительную универсализацию отношений. Это перечёркивание перспективы превращения человечества в действительно разумную форму жизни. А прихватизаторское безумие зашло уже так далеко, что в историческом масштабе часы жизни человечества, пожалуй, сочтены. Но ведь оно ещё только собирается жить... Непременное же условие выживания — универсализация отношений, всестороннее и гармоничное развитие каждой личности. И если уж реформировать образование, то в этом направлении, а никак не в противоположном.

Можно, конечно, помечтать, что экономика должна быть подчинена интересам универсализации отношений, а значит, прежде всего интересам образования и человечной социальной политики. Много потрачено красноречия на пропаганду инвестиций именно в эти сферы. Но Маркс недаром обозвал деньги «товаром-проституткой». В этой язвительной характеристике, разумеется, больше смысла, чем просто шутливое пояснение, что такое «всеобщий эквивалент» (товар, обменивающийся на любые другие товары, эквивалентный любым другим товарам). Нельзя убийственнее заклеймить беспринципную сущность, бессовестную самоценность, паразитарность власти денег. Олицетворяющей всё ту же прихватизацию, всё то же отчуждение, всё ту же зацикленность лишь на одном-единственном отношении к миру — отношении обладания.

Власть берут всегда ради власти как таковой, какие бы иные цели сколь бы искренне ни провозглашались. Известна цена избирательным обещаниям. Об этой цене хорошо сказано в песне Беранже «Пузан на выборах»: «Скорей, минута дорога — Меня ведь ждут у пирога!» Вот и всё. «Ждут у пирога». И причём тут судьбы человечества?..

Но выработка политических механизмов, обеспечивающих универсализацию отношений человечества с миром — задача актуальнейшая. Как она может быть решена? Предложенная Эрихом Фроммом замена представительной демократии «демократией участия»?.. Не очень-то дают нам поучаствовать в решении вопросов, нас всех непосредственно касающихся...

11 – 13 мая 2005. Авторская редакция июнь 2008 г.