Александр Карнишин. Будни директора школы
«Первый» вечер встречи выпускников
— ...В актовом зале мы их поздравим, потом будет небольшой концерт силами учеников. Учителя все будут в коридорах, чтобы, не дай бог, ничего не случилось. А потом мы их ровненько-ровненько, строем-строем по коридорам — и на улицу. И закончим все примерно в семь часов...
— Вечер встречи — в семь? — директор школы выглядел озадаченным. — ...И что, посидели в зале — и разошлись?
— Да, у нас давно так принято. Вы просто не знаете, что могут натворить бывшие выпускники, если им позволить шляться по школе. Это же хулиганы настоящие, бандиты, пьяницы!
— Что... Вот все — хулиганы, бандиты, пьяницы?
— Не все, конечно, есть и хорошие, которых мы любили... Но поймите, их же мень-шин-ство! — подняла палец к небу завуч по внеклассной работе. — Поэтому я считаю, и у нас так всегда было принято, вечер встречи делать надо — нас просто не поймут, если его не будет — но так, чтобы ущерба школе не было...
— Странно, — пробурчал себе под нос директор. — А вот в нашей школе всегда вечер встречи — по классам... Скажите, а вы когда-то ходили в свою школу? Как там у вас было?
— Ну-у-у... У нас... У нас — по классам. Так, у нас и школа другая, не то, что эта!
— Эта... Эта... Это — наша школа.
— Вы еще не знаете, что это за школа!
— Не знаю. Но никогда я не слышал, чтобы в вечер встречи выпускников им было запрещено встречаться по классам со своими учителями.
— ...И как же тогда за ними следить?
— Зачем за ними следить? В классах будут их учителя. Вот и все... В общем, пишите объявление и проект приказа о дежурстве на вечере встречи. Вечер встречи, после небольшого концерта — по классам. Заканчиваем в 22.00.
— Да кто же будет тут их караулить в такое время?
— Учителя. И я.
— ...Ну, я выполню... Но у меня остается свое мнение...
Наутро объявление висело в учительской. А начиная с первой перемены в кабинет директора по одному потянулись учителя:
— А как нам быть? Мы вдвоем по очереди в одном классе ведем занятия...
— Та-а-ак... Давайте, посмотрим. Вот здесь свободный кабинет. Туда своих поведете?
— Спасибо!
— Геннадьич, а мне куда со своими? У меня же вообще класса нет...
— Вот, по соседству пойдешь? В биологию?
— А можно?
— Порядок чтобы был. Тогда — можно.
— Да, у меня такой класс был, мы там даже уберемся!
Были задействованы все свободные площади, и к вечеру у каждого учителя был ключ от кабинета, где он мог встретиться со своими выпускниками.
На концерт директор не пошел («Не люблю самодеятельщину!»). Он сидел в своем кабинете и писал план работы. Иногда выходил, закрывал дверь на ключ и прогуливался по коридорам, отвечая на приветствия и кивая учителям. Через открытые двери классов были видны столы с бутылками и фруктами...
— Вы только смотрите, чтобы чистоту оставили! — напомнил он учителям, занявшим чужие кабинеты.
— Да, не маленькие, понимаем! — отвечали, улыбаясь, те. Услышав, что в актовом зале затихла музыка и раздался слитный шум поднимающихся с места и выходящих из актового зала выпускников, директор спустился на первый этаж и снова засел в своем кабинете.
Минуты шли за минутами, часы — за часами. В коридорах стояла тишина, и некого было гонять, не за кем было следить. Он иногда прохаживался до третьего этажа и обратно, но в классы не заглядывал, чтобы «не поломать атмосферу».
После девяти вечера в его кабинет стали забегать веселые улыбающиеся учителя, докладывать, что все в порядке, что они пошли гулять, что у них еще ресторан или бар... В школе становилось все тише и темнее.
В одиннадцатом часу, когда директор уже убрал бумаги и собирался идти выгонять оставшихся еще выпускников, в дверь поскреблись. Он прислушался. Теперь постучались, а потом несмело толкнули. В приоткрывшейся щели был виден ярко накрашенный глаз:
— Извините, можно вас?
— Заходите, заходите...
— Да, нет... Лучше вы выйдите...
«Что там могло случиться? Вот, ведь, как всегда, под самый конец... Ну, блин...», — успел подумать директор школы, делая два шага к двери и распахивая ее. За дверью в темноте тесной кучкой стояли чуть подвыпившие, но тихие взрослые уже выпускники.
— Вы — новый директор школы?
— Да, я. А что, собственно случилось? Вы чем-то недовольны?
— Наоборот!... Что вы... Да, мы..., — зашумели вдруг все разом.
Из толпы вышла девушка, махнула рукой своим:
— Да помолчите вы! — и, обращаясь к директору, — Мы, вот все мы, просто хотели сказать вам огромное спасибо. Мы в первый раз за пять лет, понимаете, первый раз так душевно посидели. И... Знаете... Дайте, я вас поцелую!
Под восторженный рев одноклассников она расцеловала директора, стерла следы губ с его щек маленьким платочком, прижалась всем телом, заглядывая в глаза, и еще раз — в губы. А потом отскочила, растворилась тут же среди народа, и все организованно, как-то сразу, разом вышли из школы.
Директор стоял в темноте и растерянно улыбался.
Что он сделал-то такого, за что благодарят?
