Михаил Кордонский

Радуга на Рожбуле

Мемуар о неформальной жизни Москвы 80-х годов XX века (глазами провинциала)

Время от времени в пространстве неформальных коммуникаций образуются уникальные точки, где постоянно, обычно в течение многих лет проходит сплошной поток, внешне напоминающий тусовку. Но только внешне. В этих точках каким-то странным образом пересекаются и общаются активисты и лидеры разных неформальных движений, между ними идет интенсивный информационный обмен, устанавливаются связи, некоторые из них превращаются в долговременное сотрудничество, а иногда приводят к синтезу новых движений.

В мире неформалов гуляют гипотезы, что эти места находятся в особых точках пространства, возможно, связаны с физическими свойствами атмосферы, геосферы или еще каких-то сфер.

В 80-х одной из мощнейших точек потоков был московский Рожбуль — Рождественский бульвар, 21, строение 2. В отличие от все-таки периферийного Танаиса Рожбуль находился вблизи самого центра грядущей катастрофы и пропускал через себя огромный поток неформалов, включая политических. В мемуарной литературе, которая большей частью политическая1, Рожбуль упоминается под разными псевдонимами: «Клуб «Компьютер» Гарри Каспарова, фирма «Параграф» Степана Пачикова, КСИ Геннадия Алференко2. От КСИ на Рожбуле была лишь какая-то доля. Каспаров же и Пачиков в нынешней терминологии больше спонсоры и меценаты: добывали компьютеры для детского клуба, содержали здание, что тогда было дешевле компьютеров. Роль этих личностей в создании точки значительна, но мы, в рамках своей темы, связываем Рожбуль с именем неформального сообщества, которое в течение многих лет поддерживало там социальные процессы — «Радуга».

Множественность названий — типичная для точек потоков черта, так как различные круги видят здесь совершенно разные стороны, разных людей, разные организации и клубы. Путаница нарастает моментально. Нередко место в итоге получает название географическое. Танаис, Рожбуль, Пролетарка, Дебаркадер, Хавская... Так удобней: и понятно где, и нет ассоциации с кем-то конкретно, коль обитают тут столь разные. Тем не менее, хозяева у места почти всегда есть. И вполне конкретные. Это очень сильный клуб, не побоявшийся впустить в себя потоки различных тусовок, и при этом не растворившийся в них.

Большую часть строения 2 занимал детский учебный компьютерный центр. Это было поводом, для того, чтобы среди прочих хиппи, рок-музыкантов, бардов, реставраторов, зарождавшихся уже политических движений, кооператоров, МЖКшников, диссидентов, почитателей Толкиена и... (список сокращен на два порядка) тусовались неформальные педагоги-новаторы. Поводом, но не причиной. Кроме гипотезы о странностях пространства есть и другие гипотезы, более ощутимые и доказуемые. Центром Рожбуля-потока был один из талантливейших, может быть и самый талантливый неформальный лидер России Андрей Савельев по кличке «Папа Карло». Легенда-аллегория объясняет, что Андрей профессионально и постоянно строгал из полен Буратинов и учил их строгать — делать других Буратин. Он действительно это делал! Именно от Андрея я впервые услышал сленговый термин «социотехника». Не исключено, что он сам его и придумал. Полуофициально коммуна Папы Карло называлась СПО «Радуга». Символическое слово — много цветов спектра, а СПО некоторые расшифровывали как «социально-педагогическое объединение», другие как «строительно-педагогическое объединение».

Выглядело это примерно так. Приходит незнакомый человек с улицы. Ему говорят: «Здравствуйте. Хотите чаю?» Дежурные из коммуны Карло (практически они в этом доме на Рожбуле и жили) готовят чай. И беседуют. Как зовут, могли и вообще не спросить — пока не захочет человек и сам не скажет. Если человеку нужна вписка (ночлег, жилье на сленгах большинства неформалов), она обычно там же и реализовалась. В вечно недостроенном недоремонтированном доме был большой запас туристского снаряжения: среди прочей деятельности «Радуги» была организация детских палаточных лагерей. Снаряжения там хватало для леса человек на 50-70, а для дома, когда можно лечь на одну палатку и укрыться другой — больше. Фактически были моменты, когда в этом доме одновременно кратковременно вписывалось до сотни иногородних. Чтобы получить вписку на одну ночь, достаточно было продемонстрировать, что ты не будешь нарушать очевидных правил — пить, употреблять наркоты и т.п. Чтобы задержаться требовалось большее.

Вписка — типичное свойство точек потоков. Это не означает, что любой пришедший автоматом получает приют — все-таки это не ночлежка. Потому и ведутся разговоры, иногда за чаем иногда и без него. Признали за своего неформала, так и угол и спальничек найдется, нет — так могут и от ворот поворот указать. Приглянулся человек — может, не то что ночь, а неделями жить. Но если человек хочет осесть на месяцы и более, то только если включится в один из проектов данного места. А это всегда не только один клуб, но и информационный центр многих систем клубов.

Стены были замаскированы объявлениями о делах в разных концах Москвы, области и тогда еще Союза, дела обсуждались и за чаем. Например, типичным и постоянным делом коммуны Карло была помощь детям-инвалидам, постоянным подшефным был Загорский (ныне Сергиев Посадский) детский дом — учреждение не призрения, а социальной реабилитации и науки, центр уникального передового в мировом масштабе достижения советской педагогики и психологии: в нем слепоглухие (!) дети обучались и воспитывались до состояния трудоспособных. Организованный Буратинами поток людей ездил туда практически каждый день, со всплесками в выходные. Основное занятие: помощь в ремонте детдома и человеческое общение с этими детьми. Среди висящего на стенах был плакат с дактильным алфавитом, желающих тут же за чаем могли ему обучить. Феноменальным социотехническим опытом был организация потока добровольцев, когда рожбулевцы расклеивали прямо на вокзалах в районе касс и электричек на Загорск объявления типа «Кто хочет помочь детскому дому? Сбор у электрички на Загорск в ...». Создание флэш-групп начинались еще по дороге. Приезжающие в детдом самотеком попадали в малый филиал «Радуги» в котельной, с процессами чем-то похожими, но более жесткими: у человека еще в чаепитии спрашивалось, что он умеет делать, желательно по строительным или хозяйственным специальностям. Если подходящей работы не находилось, его направляли на неквалифицированную. Тусовщиков, приезжавших в Загорск пообщаться просто так, быстро, аккуратно и тонко вытесняли. В Загорске был свой хозяин, принимающий всю эту команду Буратин-энтузиастов — директор детского дома А. В. Апраушев, выполнял такую же роль, как в Танаисе — директор музея В. Ф. Чеснок. Пока он руководил детским домом, тот являлся ярким центров неформалов и их жизни. С его уходом неформальная жизнь в детском доме захирела.

Сильные неформальные клубы не избегают тусовок, но тщательно следят за их пропорциональным соотношением со старожилами собственного клуба. Если численность тусовки становится слишком большой, ее частично мягко вытесняют, вновь сокращая соотношение до нужной пропорции. Человеческий фактор для подобных точек — одно из главных условий существования, многое зависит от лидера точки, его опыта, интуиции и стремлений.

Тусоваться на самом Рожбуле можно было несколько дольше, но в каких-то рамках. Несмотря на масштабность, Загорск — лишь один из потоков Рожбуля. Всегда можно было отыскать на стенах и в чайных разговорах поездки на восстановление православных церквей и монастырей в Москве и ближнем Подмосковье. В ту половинчатую эпоху это подавалось как реставрация памятников архитектуры. Позже — работы на стройках МЖК. Строительные работы, хоть подсобные, может делать каждый. Даже «чайники» быстро врубались: в неквалицированной работе его проверяют на работоспособность в принципе. По грубым оценкам хоть чуть поучаствовавших в каком-то деле через Рожбуль за время его существования прошло порядка 12.000 человек. Тусовщиков — больше.

После того как проверка состоялась, или в случае если Карло или кто-то из ядра «Радуги» решал на интуиции, что этот человек в проверке не нуждается, рано или поздно начинался разговор о «сюжетах». Так называлось всякое более длительное дело («клуб», «круг» или «система»), с которым Радуга была связана и куда человека могли перенаправить. Собственно, вот эта главная информационно-коммуникационная функция в неформальном поле достаточно хорошо осознавалась функционерами «Радуги». Кроме дружественных у «Радуги» были и собственные сюжеты, а можно было завести разговор о создании нового сюжета — и, бывало, это получалось!

Точка потоков — почти всегда место пересечения нескольких кругов и систем различных движений. Именно поэтому популярность таких точек высока. В случае кризиса собственной группы здесь всегда можно найти и влиться в другую, здесь же можно воочию познакомиться с совершенно новым для себя явлением и влиться в ряды движения, незнакомого прежде. Для тех кто еще не нашел себя в жизни такая возможность очень ценится.

Расцвет Рожбуля совпал со временем волны генезиса общественных движений, печально завершившейся в 1991 году. В эту неформальную эру он, вероятнее всего, был крупнейшей точкой потоков, если считать по массовости и ширине спектра. Но не по влиянию на будущий передел общества, которое оказали (из числа неформалов, криминальный мир здесь не рассматривается) в первую очередь политические движения.

1.  «Кое-что о неформалах, «Перестройках» и игре в мяч» на сайте igrunov.ru

2.  «Рождение неформальского движения» на сайте igrunov.ru

Также по этой теме смотрите:

• Ольга Мариничева.   «Ремонт должен идти всегда»
• Раиса Краева. «Он начинается с тебя...»
• Сайт notabene — Общественная организация поддержки детского и молодежного творчества «Я — Человек»
• Страница Папы Карло на сайте notabene