Михаил Кордонский

Живая музыка

Бывает, что люди делают музыку профессионально, хорошо, гладко, хорошие аранжировки и вроде хорошие тексты... Но она не цепляет, она не востребована. Девяносто процентов групп, которые делают музыку, зависают на одном уровне, потому что эта музыка никому не нужна. Либо слишком вторична, либо в ней нет чего-то настоящего. У нас получилось ровно все наоборот: музыканты почти все далеко не профессионалы. А при этом музыка оказалась нужной.

Филипп Александров, лидер рок-группы «Дед и овощ»

Так прикольно понимать, что каким-то усилием... Я не знаю чего — чьей-то харизмы, чьего-то соблазнения, чьего-то согласия и еще каких-то воль и случайностей — получается так, что сюда везется дорогая аппаратура, люди прутся, ну вообще, просто вот в такое глухое место. И здесь образовывается на два дня уникальная культурная площадка. Скажи, это же просто вот?!!

Полина Вахотина

Яркое неформальное сообщество, хочет оно того или не хочет, искажает близлежащее социальное пространство. Я в который раз ощутил это по дороге на рок-фестиваль. Молодой парень ехал специально послушать музыку и взял нас в попутчики. На его приличной иномарке 250 км от Москвы мы проехали за 11 часов. Обратно, общественным транспортом с двумя пересадками, я добрался за 7 часов. Любитель рок-музыки давал крюк в подмосковный город за еще одним любителем, который ехать передумал, потом мы дали крюк в магазин за едой, а потом передумали есть эту еду и дали несколько крюков в поисках подходящей придорожной столовки. Наконец, когда оставалось километров 30 птичьего полета, выяснилось, что забыли скачать из Интернета кроки к месту фестиваля. Ночь, глухомань, где тот заповедник?.. Несколько часов прочесывали сельскую местность...

23 июня 2006 года. Поляна близ села Николо Ленивец Кондровского района Калужской области. Федеральный национальный парк «Угра». Фестиваль «Живая музыка».

Часам к 10 утра поляна начала просыпаться, и я попытался выяснить обратный маршрут. Меня переправили к машине, стоящей у сцены, что явный признак отношения к организаторам феста — автостоянка для гостей была за заповедной зоной. В машине были две девушки, одна похожая на американку, а другая просто так девушка, которые ничего не знали об общественном транспорте, но пообещали отвезти меня в Калугу, а то и в Москву в любое нужное мне время. Нужно мне было завтра в 14 часов, и они раз пять повторили: «Не беспокойтесь! Вас обязательно отвезут! Не волнуйтесь!» По этой манере и интонациям я предположил, что девушки — психологи. Судя по тому, что в 14 часов ни девушек, ни их машины на поляне не оказалось, я не ошибся. Маршрут мне объяснили местные жители, вот уж точно не психологи: светлые, доброжелательные люди, каких еще достаточно в русских деревнях.

Пока мы ночью ехали, люди здесь уже пели, и с утра начали опять. Не на сцене пока, а просто кучками, у палаток, в чудных каких-то беседках и под навесами. И пить тоже. Городские, приехавшие, но опять-таки пространство искажено светлотой и доброжелательностью. Проходишь мимо совершенно незнакомых людей:

— Здравствуйте!

— Хотите водки?

— А мы тут обсуждаем этимологию русского мата...

— Послушаете нашу музыку?!

Мегапраздник

Полина Вахотина — один из организаторов фестиваля

Этот фестиваль не абы где находится, а находится здесь. Сейчас расскажу. Есть Митьки. Полисский и Щетинин — из Митьков. Полисский свалил в Николо Ленивец и живет постоянно. Щетинин не знаю, живет или приезжает. Пытается жить.

У Полисского здесь проект... как это... «Идеальная деревня» или как он... не помню точно, как называется. Смысл в том, что он местных людей построил ровными рядами, и они у него делают арт-сооружения. Вот эти, например, стулья, кресла, беседки, которые по поляне разбросаны. Это не нами сделано, не музыкантами, не для музыкантов. Это вот то, что они сделали. Вон там безумное сооружение, сцена в японском стиле — это тоже вот они. Они здесь делают ленд-арт. Самый известный попсовый их проект — шествие снеговиков. Представь себе эти места зимой: вот такое плавное, такое снежное... Полисский мужиков собрал, подрядил их, говорит: «Давайте слепим снеговиков!». Они и слепили. Приехали фотографы это сфотографировали. Знаешь, это удивительное ощущение! На безлюдной такой, покинутой такой вообще всем мыслимым населением равнине стоит человек 500 снеговиков! Все разные! У всех у них какие-то, блин, несуразные ведра на голове... Представляешь?! Еще он из таких прутьев сушняка, вот как эта сцена, делал какие-то башни, блин! Стоит маяк на реке Угре, метров 12 высотой, минимум. А до этого он строил здесь другие безумные башни. Строил, всем показывал, а потом торжественно разбирал на дрова местным бабушкам. Некоторые сжигал. Все были очень довольны.

И потом, когда возникла тема, что можно сделать еще один маленький фестивальчик и компания «Экспедиция» была на все готова и всегда на все согласна, то, естественно, хочется это делать в таком месте, где уже че-то живое есть. Потому что ты в любое место абстрактное на карте не приедешь с фестивалем.

Полисский сделал очень важную вещь. Он местное население сделал расслабленным, лояльным, совершено на все готовым, не агрессивным. Они уже привыкают что бац! — приехали журналисты, а потом — бац! — приехали японцы. И они чувствуют себя частью культурного процесса мега. Ни у кого у них, подозреваю, нет Интернета, но они все прекрасно знают, что любая их акция вполне засвечивается. Играет музыка, честно скажем, мягко выражаясь, непривычная для сельского населения России. И я никогда не видела, чтобы на концерте было столько деревенских! И при этом чтобы они были такие расслабленные, позитивные, нормальные. Они сюда на поляну к сцене все пришли! Больше, чем на «Пустых Холмах» в разы. «Холмы» специально делаются так, чтобы местные обломались ходить далеко, а здесь вот: 500 метров одна деревня и полтора километра еще одна. И они вот нормально все, никакой ни агрессии, никаких там болтов. Это для них мегапраздник: к ним приехали и делают им красиво.

Фестиваль организует фирма «Экспедиция». Спонсор? Нет. Они организатор, конечно, но они больше, чем спонсор. Это контора, в идеологию которой все это идеально ложится. Они там спонсируют и так каких-то поэтов-бардов-музыкантов, устраивают концерты, у них в Москве есть клуб-драйв-кафе «Экспедиция», то есть для них это все гораздо более логично, чем для какого-то фирмача. Вот это вот, оранжевенькое вот это все их вот. У них есть любимый бард Андрей Козловский, которому они сказали: «Давай, че-нибудь мути, короче, сам ты понимаешь...» Да, он здесь. Он прекрасен, он хорош. Разные здесь есть. Вот сюда приедет Юля — можно это назвать роком? Не в чистом виде... но в чистом ничего не бывает. Да я и не знаю, что такое рок. Мне на это трудно отвечать. Основной критерий музыки, которая здесь появляется, это, во-первых, чтоб эта музыка нравилась Володе Кожекину... А желательно и Кожекину, и Козловскому одновременно. И чтобы она была... ну неформат, не радийная такая.

Тема — есть. Тема «Экспедиции» — это тема продвижения музыкантов, которые по разным причинам не раскручены СМИ. Причины могут быть разные, но самая первая из них — это непопадание в какой-нибудь определенный формат. Потому что у нас же все радиостанции они же гвоздями прибиты к каким-то, блин, стилевым установкам. А че делать, если человек поет, например, этническую музыку, но недостаточно попсовую, как «Мельница», ну там как-то... приджазовую. И куда ему с этим идти? Ну, непонятно же куда вообще, ни разу! И поэтому вот такого формата, примерно, как наш любимый фестиваль «Пустые холмы», тоже в Калужской области под Тарусой. Он был десять дней назад. А здесь — первый! Ну, представляешь — тухлое, непонятно вообще, как живущее место... Заповедник «Угра». Ну, мы еще из самого центра заповедника сдвинулись, потому что сам Николо Ленивец он совсем в заповедной зоне, как нам объяснили. Здесь хотя бы можно... хоть топтать траву...

Кожекин — харизматический лидер? Харизматический вполне себе, ебанутый на всю голову! Нет, ну это правда, хотя не особенно понятно, что такое «харизматический», но если у человека есть эта тема и он понимает, что он это может на пустом месте и всех подвязывает...

Но если ты будешь об этом писать, то главная фигура тут Андрей Козловский. Без него бы ничего не было. Андрей слишком занят другими вещами и на Вовку спихнул всю оргчасть. Ну, такую, ну не только орг, творческую одновременно. Вовка ж не будет каждый раз бегать к Козловскому и спрашивать у него разрешения на что-то. Это вправду важно. Ключевая фигура по творческой составляющей здесь — это действительно Козловский. Но и Вовка тоже.

Что для меня здесь важно? Для меня это вообще удивительно! Представляешь? Я таких перелесков и всяких там штук повидала много. Но так прикольно понимать, что каким-то усилием... я не знаю чего — чьей-то харизмы, чьего-то соблазнения, чьего-то согласия на это и еще каких-то там таких воль и случайностей получается так, что сюда везется дорогая аппаратура, люди прутся, ну вообще, просто вот в такое место. И здесь образовывается на два дня уникальная культурная площадка. Скажи, это же просто вот?!! Меня это не устает поражать! Я таких мало видела. С удовольствием видела бы больше. Знаю, что есть такие, хотя я не все знаю, не на всех бывала. Но это ж очень клево! Мне кажется, что если этого будет больше... Сейчас здесь более трехсот человек. В пятницу ранним вечером было двести, но они ломились всю ночь. И еще сегодня весь день будут ломиться. Большинство — местные, если и Калугу считать. Из Москвы человек сто, думаю. Ну, 120, считая музыкантов. Здесь место глухое. Но народ здесь!.. Власти очень позитивно отнеслись, очень порадовались. Вчера здесь было районное начальство в полном составе. И они парадоксальным образом сказали: «А давайте здесь сделаем в следующий раз, чтобы вообще народ не приехал из Москвы. Давайте так маленький сделаем: для вас, для нас, для местных. А то если из Москвы приедет несколько тысяч человек... Место заповедное, у нас тут бобры плотину делают». Ну, они же еще не привыкли. Именно на такую музыку приезжают не люди, которые на «Нашествие» приезжают, которые там: встретил бобра — убьет бобра и съест. Есть такое совпадение, что некоторую музыку слушают некоторые люди. Так что, честно говоря, ничего бы тут страшного не было, если бы сюда и тысячи две приехало спокойно.

Прикладная экология

Ключников Сергей Анатольевич, госинспектор Национального парка «Угра»

— Все продумано! Никакого ущерба природе не будет!

— Но вам ведь это огромные хлопоты? Зачем вы на них пошли?

— На будущее! Чтобы было еще такое, чтобы были еще такие мероприятия. Пошли на все уступки. Это завтра все будет убираться, будет порядок наводиться. Все сооружения — из сушняка. Костров — видите — нет. Для горячей еды вон полевая кухня, газовые баллоны, плиты. Что эта трава помятая? Она через неделю будет свежей. А мелкий мусор, бычки? С «Экспедицией» мы договаривались, что вся территория будет просеяна. Такой договор есть. Письменный.

Будить надежду

— Меня зовут Кравцов Александр, я первое лицо «Экспедиции». У меня есть много визиток, на одной написано «Главный бабуин», на другой «Брэндмастер», на одной «Президент группы компаний «Руян», которой принадлежит брэнд «Экспедиция». Но... Мы говорим о музыке? Или мы говорим о философии? Или мы говорим об организации?

— Об отношении вашей коммерческой структуры к...

— А с чего вы взяли, что мы коммерческая структура?

— У меня пока ограничен словарный запас. Я два часа назад пришел из внешнего мира на эту поляну. Это совершенно новое для меня сообщество...

— О, «сообщество», — это уже лучше! Хотите чаю?

— Не откажусь. Основная моя тема в журналистике, больше всего моих текстов опубликовано про неформальные сообщества.

— О, тогда вы по адресу!

— Но я еще не знаю вашего сленга и системы понятий. Когда я называю вещи, я, конечно, ошибаюсь...

— Ничего страшного.

— ...стараюсь выражаться очень осторожно, но все равно «попадаю» в те слова, которые здесь имеют другое значение, чем в сленгах других сообществ или в обыденном языке. Итак, отношение вас к происходящему на этой поляне?

— Мы — сообщество людей, которым нравится такой образ жизни. Иногда это приносит прибыль, иногда это не приносит прибыли. Но в любом случае нам нравится так жить и у нас это хорошо получается.

— Вы в известном стандартном языке не находите слова, понятия, которые бы описывали отношения между вами и остальной частью того, что на этой поляне происходит?

— Почему? Находим. У нас главная цель — мы пытаемся в людях будить надежду на то, что можно все делать, лучше своими руками. Базовая фраза: «Дороги хватит на всех». Мы не музыканты, мы не джипперы, мы не каякеры, не спелеологи, не парашютисты, не геологи. Мы не ищем экстремальных приключений, но если они нас находят, то мы умеем себя в них хорошо вести. Обычно мы много путешествуем на оранжевых машинах, любим вертолеты.

— Вы — сообщество, и то, что на поляне — тоже сообщество. Вы часть этого сообщества или они часть вас? Или как?

— Нет, скорее... Мы, «Экспедиция», это некий бриллиант, у которого много граней. Каждую грань мы шлифуем. Тщательно. Ну, а музыка — важная грань и та попытка, которая предпринята на этой поляне частью нас, частью Кожекина Володи или Козловского Андрея. Мы пытались собрать музыку разных жанров. Мы назвали это «Живая музыка». Жанр не важен, главное, чтобы это было от души, чтобы это было талантливо. Эта попытка совершенно не несет пиар-цели, и тем более она не несет коммерческой, ну или как минимум прямой коммерческой выгоды. Сюда приехало много людей, которые с нами работают, много наших друзей, даже моя собака. Давайте я попробую сформулировать, кто тут люди в оранжевых футболках, почему здесь стоят эти чумы. Чумы, кстати, это жилище народов Севера традиционное. В России промышленно их никто, кроме нас, не производит. Мы не часть этого сообщества, которое на этой поляне. И это сообщество не часть нас. Мы пытаемся создавать площадку, на которой разного рода живые люди из разных видов деятельности, из разных увлечений, из разных образов жизни знакомятся, общаются и... ну, мы как можем, с одной стороны, пытаемся этому способствовать, с другой стороны, нам самим это очень нравится. Мы считаем, что в этой стране есть очень много того, чем можно гордиться. В прошлом году начали такой проект «Культурная навигация». Описали 500 точек самых значимых для России примерно по 10 срезам: самые смешные, самые трагичные, самые интересные, яркие, великие, природные... Но на самом деле описать-то каждый может. Мы их собрали. А «собрать» — это значить приехать своими ногами, взять GPS координаты, сфотографировать так, чтобы это место было идентифицировано в пространстве. Чтобы эти точки стали контрольными. Вполне вероятно, что завтра мы окажемся на каком-нибудь джип-фестивале на Байкале. А если окажемся не мы, то там окажутся наши друзья, которые туда приедут в оранжевых футболках. Не на оранжевых машинах, но на машинах, обклеенных нашими оранжевыми логотипами.

А здесь удивительное место, здесь было стояние на этой реке с татаро-монголами, здесь Митьки строят потрясающие вещи. Можно считать, что мы здесь работаем на поляне: конечно, мы полевую кухню кочегарим, кормим чего-то там, машину ремонтируем, можно считать, что мы здесь отдыхаем — грань очень условная. У нас нет рабочего дня, у нас нет рабочей недели, рабочего года. Зато мы позволяем себе тридцать раз в году вот так вот лежать на разных полянах, будь-то на Камчатке, или на Байкале, или в Южной Америке, или в Антарктиде или сегодня — здесь. Мы просто не знаем другого способа более интересно, увлекательно проводить время. А то, что это нам приносит прибыль, это даже хорошо. Но один из самых известных наших проектов — гонка (на джипах) «Мурманск-Владивосток» — он не приносит прибыли вообще, а большие убытки, тем не менее мы не собираемся его закрывать, потому что нам он очень нравится. И тут сегодня будет хорошая ночь.

— Давно ваше сообщество возникло?

— Формально четыре года назад.

— А когда оранжевый цвет появился?

— Четыре года назад, когда в Москве был открыт ресторан «Экспедиция».

— Совпадение с «оранжевой революцией» — случайное? На Украине человек в оранжевой футболке демонстрирует свою приверженность определенным политическим взглядам.

— Начнем с того, что здесь нет совпадения, это раз. Это вопрос к Ющенко, а не к нам. Точнее, к американским политтехнологам. Когда Ющенко был еще фиг знает кем, мы уже ходили в оранжевых футболках. Это цвет МЧС. У нас в ресторане стоит настоящий оранжевый вертолет МЧС. И с этого пошел наш оранжевый цвет. Ну и еще там половая чакра, оптимизм, апельсины... Жизнь прекрасна!

Синтез

— Ты Вова Кожекин?

— Да.

— Я журналист Михаил Кордонский, мне Полина сказала, что ты...

— Все, не надо рекомендаций! Я вас знаю, я читал «Технологию группы».

— Приятно слышать! Ну, давай поработаем? Как это все официально для прессы называется?

— Ты знаешь, бардак полный, вся терминология слетела, вообще ничего непонятно. Я уж вчера говорил телевизионщикам все... Фестиваль честной музыки... Фестиваль живой музыки... Ну, плюс джаз, этно, регги, рок, фолк, барды — все вместе. Собрали все яркое че есть, вот... Ну... Трудно это описать. Давай я тебе всю историю расскажу, тебе все будет понятно сразу. Я просто все время боюсь, что времени не хватит.

— Вовка! Наши чуваки в списке на автобус?

— Ну, уедут, нормально все. Ребята, не отвлекайте, а то меня сейчас заберут, а обидно...

— У меня ребята перед автобусом стоят и говорят, что у них 400 рублей с каждого требуют.

— Скажи: Кожекин сказал. Я думаю, этого хватит. Значит... Это было около года назад. Сидел великий бард земли русской Андрей Козловский и хозяин фирмы «Экспедиция»...

— Вить, вы у автобуса? Подойдите к автобусу, который по 400 рублей. Это правильный автобус. Но вы там должны быть в списке. Он говорит, что вас забыли вписать. Поэтому вы подходите к автобусу, звоните мне, я даю трубку Вовке, и вас вписывают.

— И говорит хозяин «Экспедиции»: «Как испортилась Грушинка! Это вообще нереально! Я туда больше никогда не поеду! Вот я всегда ездил на Грушинку. А теперь я не еду!» Козловский говорит: «А что ты сделал, чтобы приятно было туда ездить?! Устроил там рекламу своей фирмы. Взрывал фейерверки, хотя там это запрещено. Катался на каких-то плотах по пруду. Ты пытался там системно изменить ситуацию? Давай соберем музыкантов — молодых, ярких, много. Давай привезем их всех на Грушу, давай сцену поставим отдельную, ну и...» Все, видишь, уехал я. Я приеду через час, не уезжай. Автобусу скажи — отправитесь все. Скажи: Кожекин сказал!..

Кожекин не приехал ни через час, ни через... Да ничего страшного, в общем, все ясно. Для тех, кто понимает...

«Русский журнал». 25 ноября 2006 г.