О внутренней музыке урока

Звёздные заповедники и звёздные дыры

Академик Капица говорил, что создание физматшкол — это уход от проблемы того, как хорошо преподавать в обычных школах; вынужденная необходимость не дать талантливым подросткам погибнуть, захиреть. Хотя многое даже в спецшколах происходит не лучшим образом, а сильные учителя и в обычных школах творят чудеса.

Но мы забываем основной принцип школы. В школе учит не только учитель. В школе учит среда. Класс, потерявший отличников, подобен жидкости, из которой вылетели наиболее быстрые молекулы. Жидкость охлаждается. Те «быстрые молекулы» помогали воспитывать и в своих товарищах интерес к познанию. Если в классе нет ядра увлечённых, то усилия одного учителя вряд ли будут утешительными.

Создавая условия для элитных детей, мы обрекаем на серость намного большую часть. Непонятно, можно ли этот всё усиливающийся процесс деления остановить. Хотя я знаю случаи, когда сильные учителя даже из сельских школ дают достойных конкурентов в олимпиадные команды.

Кому предназначена медаль?

...Нередко мои ученики представляли Украину на международных олимпиадах. Там они получали медали — но в школе почти никто медалистом не стал. Не потому, что они не были лучшими. Просто среди текущих отметок у них проскальзывали не только пятерки. Не то, чтобы они не знали каких-то предметов. Просто углубленное изучение физики или математики (как, наверное, и литературы) требует такого количества времени и таких трат энергии, что не всегда сочинение будет написано на пятёрку и не всегда вовремя выполнено какое-то из домашних заданий. А порой, имея незаурядные способности, может быть, наши ученики имеют особое мнение и не боятся его высказать, за что и наказываются не лучшей оценкой?

Что правильней? Давать медаль круглому отличнику, старательному середнячку, который ни в чём не углубился дальше основных требований школы, но очень аккуратно и красиво пишет? Или этому талантливому человеку, занявшему первое место в стране, но с плохим почерком, который не выучил на память всех положенных стихотворений? На самом деле этим-то ребятам и не очень нужны медали, они и так приглашены в престижные вузы, часто и в зарубежные. Но тогда знаком какого отличия является медаль? За усердное достижение хороших средних результатов? Тогда всё в порядке. Если же это награда за выдающиеся достижения, то дело неладно.

Хотите дать медаль? — удивляется вышестоящая инстанция решению педсовета. — Зачем четверки ставите, даже тройка одна есть?» И начинается игра с самими собой, видимая всем несправедливость. Почему одним можно исправить все текущие оценки, а про других только думают, как не подпортить им аттестат?

Глубокое постижение любого предмета связано с формированием общей культуры. Поэтому не будет большим грехом награждать выдающихся учеников, даже если среди их оценок есть четверки и тройки по отдельным предметам. Не подсчёт ошибок, а подсчёт выдающихся успехов должен быть определяющим в решении о награждении медалью.

Мастерство незаметности

Два мальчика вышли из класса. «Ну как?» — спросили их. «Замечательный урок! — воскликнул первый. — Я столько нового узнал, я совершенно по-другому посмотрел на лир/». А второй отвечает: «Ничего подобного, мне почти все было известно. Я только упорядочил свои знания, в общем-то, всё было легко и абсолютно понятно». Мне больше по душе вторая оценка. Я завидую преподавателям, чьим ученикам кажется, что они все уже знали заранее, что на уроке они лишь приводят свои знания в систему. Чем незаметнее учитель во время интересного урока — тем больше мне нравятся его методы.

Есть такое врожденное ли, приходящее ли с опытом, но обязательное для учителя чувство ученика. Чувство того, что же именно человек может не понять.

Знание материала необходимо, но оно должно быть ещё и приготовлено особым образом. Из одних и тех же продуктов хороший повар может сочинить очень разные блюда. Учитель в отличие от учёного призван исследовать не содержание, а методы преподавания, делающие содержание доступным слушателям. А настоящий учитель думает ещё над тем, что означает та или иная учебная работа для его ученика, чем она поможет ему, как отзовется на становлении его личности.

Лица и инструменты

Привыкли считать, что плохой педагог отличается от хорошего тем, что с одним скучно, а с другим интересно. А интересным становится тот, кто ведёт себя, как актёр. Учителю якобы достаточно знать предмет и владеть приёмами актёрского мастерства, чтобы на уроке всё только им и были увлечены. Да, театральные эффекты помогают заинтересовать, привлечь внимание. Но достаточно ли артистизма, чтобы создать и удержать устойчивый интерес не к выступлениям учителя, а к самому предмету?

Урок — не театр одного актера. Я убеждён, что преподаватель не имеет права превращаться в единственное действующее лицо, на которое в роли греческого хора то безмолвно взирают, то подпевают ему ученики. Учитель призван выступить скорее в роли дирижёра, чувствующего, когда какому инструменту вступать. Этот дирижёр должен понимать, кому надо всю арию вести, а кому только показать момент вступления; кого постоянно поддерживать, кого подзадоривать, а кому только изредка кивать головой. На уроке должна подспудно звучать какая-то музыка, должна быть динамика, некая внутренняя инструментовка, какие-то кульминации: в объяснении нового, в паузах, в удачных-неудачных репликах, в головоломках, в вопросах с легким решением — и в вопросах, где невозможен однозначный ответ.

Ядовитая доска

Есть много вещей, которые общеприняты в школе, но которые заведомо ломают музыку урока. Например, исписанная на предыдущем занятии доска, которую оставляют нетронутой для следующего класса. «Столько надо будет переписать на уроке?» — говорят ученики и начинают списывать, ещё не поздоровавшись. Конечно, удобно один раз красиво всё начертить и старательно повторять урок по готовой основе. Но только рождение записи на глазах учеников, единство рождающейся мысли, голоса, знака, жеста — только это соответствует обстановке радости познания. Урок по готовым схемам — мёртвый урок. Исписанная доска — это установка на него, отрава, лжепартитура.

Куда опаздывает успеваемость

С доской у меня вообще сложные отношения. Я за то, чтобы учитель не вызывал к ней учеников решать задачи. Сильный ученик решит быстро — многим слабым и средним будет непонятно: они и думать не начнут, просто спишут решение в тетрадь. Если выходит средний ученик (говорят, именно на такого надо делать упор), то он будет долго тянуть, теряться, сомневаться; для слабых всё равно дело сведется к первому сценарию, а сильные заскучают. А для чего вызывать слабого, перепуганного? Что будут делать остальные — издеваться над ним, подсмеиваться?

Не оставить ли доску во владении учителя? Чтобы он сам вместе с учениками разобрал идеи задачи, показал принципиально разные подходы к её решению. Пусть одни из способов поймут все, а другие — только немногие, но интереснее станет всем. И не лучше ли дать отдельную задачу каждому с учетом его уровня? Или дать набор задач на выбор? Пусть люди получают оценки за выполненную качественную работу в соответствии со своими возможностями.

И всё-то в школе рассчитано на скорость, даже слово центральное — успеваемость. Хотя одни дети шустрые — холерики, сангвиники, другие — неторопливые флегматики. Они ничуть не хуже — но почему школа записывает их в аутсайдеры? Я не уверен, что быстрый, легко соображающий ученик в дальнейшем станет первооткрывателем. Увы, привычка к быстрой реакции часто отучает людей от упорной работы. А тугодумы, которые шли до всего очень медленно и обстоятельно, часто становятся авторами выдающихся открытий и изобретений. Мы не можем ругать ученика за то, что он из пяти предлагаемых задач справился на контрольной только с тремя. Мы должны оценить, как он сделал эти три и какие из пяти выбрал.

Браво, дирижёр!

С началом августа уже «тянет» в школу. Ещё не закончился отпуск, а на домашнем рабочем столе уже ждут газеты, журналы, книжки, которые надо хотя бы просмотреть. Нет, что не говорите, а вечное учительское недовольство собой — желание что-нибудь ещё успеть увидеть, про что-то узнать, что-то законспектировать для будущей работы — свойственно нам.

Среди поиска лучших методик годовое планирование учебной работы видится в августе ещё расплывчатым пятном. Очень редко запланированное в августе совпадает с реальностью в мае. И все же планировать нужно. Очень опасно «вслепую», уповая лишь на интуицию и опыт, начинать новый учебный год.

Можно утверждать, что календарный расчёт времени — дело творческое и зависит от многих факторов, главные из которых: кто обучает и чему хочет научить, кого обучает и какие у учителя имеются для этого возможности. При помощи семи нот создается любая мелодия, звучание которой зависит от талантов композитора, и дирижёра, и исполнителя. Талант учителя много в чем схож с талантом и аранжировщика, и дирижёра, и исполнителя, только в одном лице. Учитель, составляя календарный план, «слышит музыку» будущего урока, предвосхищает связь между темами, чувствует переходы и логические соотношения отдельных частей целого. И вот этот-то великий учительский дар важно беречь в себе и совершенствовать.

Потому планирование не может быть ни шаблонно одинаковым, ни простым, ни быстрым. Каждый проведённый урок, прочитанный в школе курс, каждый выпуск обогащают опыт, необходимый для следующего планирования.

Партитура фундаментальной естественной науки написана гениями человечества. И задача учителя — сделать её восприятие учениками созвучным таланту творцов физики. Для достижения этого мы с трепетным волнением перед началом сентября беремся за планирование, вкладывая в эту нудную работу все свои знания, любовь к науке и детям.

Чтобы процесс познания оставался эмоционально светлым, нужно сегодня, перед началом учебного года, ещё и ещё раз склониться над партитурой — годовым календарным планом. Не поверив в удачу первого варианта, сделать ещё несколько и оценить преимущества каждого из них. А, возможно, на их основе создать новый, который и станет педагогическим шедевром. И тогда с неподдельною искренностью, в благодарность за радость познания после каждого урока зазвучит: «Спасибо за урок!» И ученики после звонка уже не вылетят пулей из класса, а задержат вас около доски, чтобы ещё пообщаться, продолжить урок. Кто из коллег почувствовал это хотя бы раз в жизни, тот знает высокую цену педагогического успеха, который начинается с незаметной для других подготовки к каждому уроку.

Я верю, что на пороге нового тысячелетия современный учитель будет становиться всё меньше похожим на исполнителя в моноспектакле урока, а постепенно займёт место дирижёра-аранжировщика, вводящего в самостоятельное познание мира всех своих учеников. И мне хочется воскликнуть: «Браво, дирижёр!»

1996-2000 г.г.

Обсудить статью в нашем ЖЖ